– И зачем она вообще сюда приперлась? – досадовал Федя.

– Неправильно ты, дядя Федор, бутерброд ешь! – наставлял молодого коллегу Петр.

– Что? – растерялся тот и зачем-то вытер пальцами губы.

– Неверный ход мысли.

– Очевидно, что Анну Петровну сюда привезли, – подхватил Субботкин.

– Силой?

– Необязательно, – присоединилась я к разговору. – Если убийцу она знала, могла поехать сюда добровольно.

– В лес? В декабре? – удивился Федя и добавил с нервным смешком: – Елочку искать?

– Весело, весело встретим Новый год… – печально пропел Виктор.

– Теперь уж вне всяких сомнений, – тяжело вздохнул Петр.

Когда останки Ефременко погрузили в машину, к нам подошла Ирина Ильинична, поправляя очки в модной оправе.

– Даниил Альбертович сказал, что не все фрагменты тела были обнаружены, – обратился к ней Субботкин.

– Да, не хватает кисти правой руки, но скоро приедут ребята с собаками. Так что дело поправимое, – заверила она. – Отыщут.

Мы еще немного поговорили о страшной находке, женщина пошла в сторону служебной машины, мы с Виктором тоже простились с мужчинами и через пять минут уже выезжали на шоссе.

Субботкин вел осторожно, заняв правую полосу, и молчал. Я предполагала, что он пребывал в глубокой задумчивости относительно смерти коллеги. Несмотря на то, что с Анной Петровной его связывали исключительно деловые отношения, увидеть ее в лесу в таком виде – пожалуй, суровое испытание даже для такого сильного мужчины, каким мне виделся Виктор. Кроме того, он не мог не понимать, что сейчас с него и коллег начнут требовать максимальной отдачи, нужно было срочно искать подозреваемых, а с этим у нас имелись определенные сложности.

Я подыскивала слова, чтобы как-то приободрить Субботкина, и, решив, что нет ничего надежнее, чем хоть какой-то план, произнесла:

– Ответ всегда где-то рядом. Начнем с ближнего круга. Я могу встретиться с подругой Анны, той самой, которой она соврала про шопинг. Сара, кажется.

– Что это даст? Она уже и так рассказала все, что могла.

– Тогда я готова взять на себя Крюкову.

– Сейчас Даниил тебя к ней ни за что не подпустит, тем более если сам как-то замешан и им есть что скрывать.

– Я не собираюсь спрашивать разрешения, – хмыкнула я.

– Скажи еще, что у тебя и костюм Снегурочки имеется, – повернулся ко мне Виктор, очевидно, вспомнив мою недавнюю идею с раздачей детских подарков.

– К сожалению, только этот свитер и одна рубашка на смену. Правда, я еще не заглядывала в шкаф твоей бабули.

– О, сколько нам открытий чудных, – процитировал классика Виктор и наконец улыбнулся.

После экстренного совещания в конторе, где все занимались тем, что охали, ахали и гоняли из пустого в порожнее, я наконец оказалась в квартире Глафиры Дмитриевны. Не то чтобы я чувствовала себя теперь тут как дома, но было странное ощущение, что меня здесь ждали.

– Добрый вечер, – обратилась я к темноте прихожей, зажигая свет одной рукой и стягивая ботинки другой.

– И вам не хворать, – ответила сама себе и улыбнулась.

Первым делом я вышла на лоджию и нашла закрутку с маринованными помидорами. Осмотревшись, приметила баночку с массой, похожей на кабачковую икру и, недолго думая, прихватила и ее. Кажется, я сто лет не ела бутербродов с ней. В кухне меня ждало разочарование. Оказалось, что ржаной хлеб, лежащий нетронутым на столе, кажется, с тех самых пор, как его принес сюда Виктор, покрылся плесенью.

Прикинув, хочу ли я есть икру ложкой из банки, или все-таки стоит побороть лень и спуститься в гастроном за хлебом, я поняла, что вполне способна на второе. Тем более что до закрытия магазина времени оставалось с лихвой.

Я вышла из-за угла дома и сразу заметила его: до боли знакомый автомобиль. Он стоял сразу за автобусной остановкой, мигая аварийными огнями. Кого-то ждал? Меня? Но откуда ему известно, что я нахожусь в этом городе и, более того, в этом доме? Впрочем, его работа предполагала добычу разного рода сведений без особых усилий. Для того чтобы определить мое местоположение, не обязательно было обивать пороги, как это совсем недавно делала я.

Замедлив шаг, я судорожно прикидывала, как поступить: развернуться и сбежать в спасительную тишину квартиры? Броситься на него с кулаками? Затаиться и проследить, что будет дальше? Возможно, он просто отправился в гастроном за морковкой для салата в компании какой-нибудь красотки и скоро вернется к автомобилю, галантно открывая перед дамой пассажирскую дверь?

Время будто стало осязаемым, и я кожей ощущала, как секунды оседают на моей коже, покалывая и призывая к действиям. В то же самое мгновение ноги стали ватными и отказались подчиняться. Случайный прохожий задел меня пакетом, который нес в руке, и это неожиданно привело меня в чувство.