– Как же хорошо от тебя пахнет, – произнес он, выпуская Катрину из рук.

– Эй-эй, не увлекайся пустяками, пожалуйста. У нас впереди еще много дел!

– Жди здесь, женщина, я притащу Ворона живым или мертвым. Не хочу спать, словно собака, на полу. И уж тем более, в одной с ним кровати.

Сказав это, Вепрь погнал в сторону жилой части замка.

Кэти натянула платок на голову. Стояла, нахмурив лоб. Если честно, она пребывала в полной растерянности. Эти нечаянные объятия Вепря и замечание про то, что от нее хорошо пахнет, смутили ее. Плюс упоминание, что она нравилась Ворону.

Катрина долгое время жила в окружении стариков и детей. Дуг не в счет, он был ей как брат. Граф тем более – он относился к числу стариков, хотя был гораздо моложе отца. А тут вдруг в ее жизни появилось сразу двое молодых мужчин. И близость с ними будоражила ее неискушенную вниманием душу.

Не зря же она заметила длинные ресницы и красивую линию губ Ворона. И плечо подставила не только потому, что желала помочь, но и почувствовать его молодое и сильное тело. Хитрила, да. И с нетерпением ждала, когда сойдут синяки и отеки, чтобы увидеть, каким он был на самом деле.

А тут еще Найтан с его неудержимым влечением к женщинам. Кэти тоже заметила, как раскраснелась Ольха после того, как уединилась с дикого вида постояльцем в темной подсобке. Правда, подавальщица уединялась там не с ним одним – девица любила порадовать себя и заезжих гостей прелестями собственного тела.

Ее не корили за распущенность. Она даже приносила харчевне пользу, поскольку ласку подавальщицы многим хотелось получить еще раз. Ольха была бездетной вдовой, и дядька Дайк не корил ее за маленькие шалости во время работы. Каждый живет по собственному разумению.

Вспомнив о Дайке, Кэти вспомнила и о воровстве. Как теперь незаметно вернуть рубашку его жены? Граф порвал ее на две половины. Придется купить новую, похожую, оставив детей без подарков к Новогодью. От этих «гостей» одни неприятности и дыры в семейном бюджете. И ведь не намекнешь, что пора бы помочь. Сама приволокла в дом постояльцев.

Услышав хруст снега, Кэти развернулась в сторону главного крыльца. Оттуда неторопливо спустились двое: приодетый Ворон и подставивший ему плечо Вепрь. За ними ковыляла ведьма, напялившая зипун Прыси, который ей был сильно велик, следом шли глухонемой Дуг с топором и Фан со стулом. Для кого из двоих – для Ворона или Ядвиги, предназначался стул, было неясно.

Компания «спасателей» получилась разношерстной, но Катрине было приятно видеть, что они едины в своем порыве раздобыть для Вепря кровать.

Стул поставили рядом с Кэти. На него тут же уселась старуха. За ней встал Дуг, приготовившись ждать, когда наступит его черед действовать. Мальчишка держался рядом с магами. Все ему было интересно. Найтан вполголоса объяснял другу, какую цель преследуют они с Кэти.

– Со стороны двери все готово обрушиться при первой же попытке открыть ее, – докладывал Вепрь.

– Предлагаешь соорудить защитный купол?

Ворон подошел ближе к покосившемуся окну и тронул запылившуюся, наполовину вылезшую наружу занавеску. Она провисела в таком положении много лет, поэтому выцвела пятнами, обмахрилась, но сохранила былую красоту тяжелого шелка.

Найтан мысленно определил величину предполагаемого обрушения и заставил зрителей переместиться на полсотни шагов дальше. Кэти со старухой послушно убрались, Дуг последовал за ними.

Зная, что теперь их беседу с Ядвигой никто не услышит, Дуг тем более, Кэти тронула ведьму за плечо.

– Почему отек и синяки так долго держатся на лице Ворона? Раз кости срослись, не пора ли ему полностью выздороветь?

– Он не хочет показывать свое лицо. Я уже пробовала. На нем сидит маска.

– Что? Опять?

– Видать, боится, что его узнают.

– Кто его может узнать? Прыся? Дети? Я?

– Барон.

– О, – Кэти внимательно посмотрела на Ворона.

Тот распрямил спину, как будто больше не нуждался в поддержке. Занятый размышлениями, он вновь упустил контроль над собой. Как тогда, в харчевне, когда вдруг начал резать мясо ножом, придерживая его вилкой.

– Он с бароном не мог прежде встречаться? – сидящая на стуле Ядвига подняла глаза на Катрину.

– Вряд ли. Дядюшка живет на Севере более десяти лет.

– Ворону тогда было восемнадцать, а Вепрю пятнадцать. Совсем мальчишки, – старуха тоже воззрилась на королевских шпионов. Она уже многое знала о них. – Но они могли запомнить барона. Если тот бывал при дворе. Заметный мужчина.

«Бывал! И довольно часто. Правда, при дворе его звали герцогом Ламбертом. Неужели Ворон признал отца и теперь намеренно прячет лицо, не желая быть узнанным?»