«Надо бежать и немедленно! Но куда? Отец болен. И куда деть людей, которые стали родными?»

– Что с ней? – услышала она голос Ворона.

– Она увидела ваше истинное лицо, – сдала ее с потрохами старуха.

«Действительно, чего тянуть?» – подумала Катрина.

– Я настолько ужасен? – усмехнулся Ворон.

Он взял Кэти за руку и помог подняться. Принц еще не понимал, что ведьма говорит не о его магических способностях. Да, ему, как магу, не было равных. Об этом уже упоминал Вепрь.

– Нет, Ваше Высочество, – покачала головой Кэти, вяло пытаясь отряхнуть юбку от налипшего снега. – Вы как всегда прекрасны. Можете снять с себя маску. Я вас узнала. Как и вы нас, должно быть. Давайте прекратим наш спектакль. И мы, и вы сильно заигрались. Пора возвращаться в столицу. У вас в руках знатная добыча.

– Да, леди Ламберт, – Конрад кивнул ей, – вы с отцом на самом деле неплохая добыча. Но не для меня. В вашем краю для Тайного королевского совета есть кое-кто поинтереснее. Поэтому предлагаю не отказывать нам с Найтаном от дома. Я обещал вам покровительство и сдержу слово.

Ведьма сидела, открыв рот.

Кэти, ничего не говоря, пошла в дом. Конрад от нее не отставал. Месил снег рядом.

– Я сегодня же поговорю с вашим отцом. Чтобы вы не вздумали бежать. Нет причины прятаться от короны.

Кэти отвернулась, чтобы принц не видел выражение ее лица. Может, у короны и не было к Ламбертам претензий, зато у самой Катрины и ее отца эти претензии имелись. Король убил мать и жену. Но в давней истории предстояло еще разобраться, поэтому не стоило рвать отношения с принцем и его разговорчивым другом.

– Мы не сбежим. Нам некуда, – твердо ответила Кэти. – А теперь, лорд Конрад, позвольте мне удалиться. Я должна переодеться.

Присев в реверансе, который полагалось делать перед членами королевской семьи, испрашивая разрешения уйти, Кэти подняла на принца глаза.

Конрад смотрел на нее. Никаких синяков и припухлости лица. Он сбросил с себя маску, которую упрямо носил, вопреки усиленному лечению ведьмы.

– Встретимся за ужином, – сказал Его Высочество и, развернувшись, пошел назад. Туда, где силами двух мужчин и одного мальчишки вытаскивали из проема кровать.

Ведьма, глядя на принца, улыбалась.

– Ваша работа? – спросил Конрад, подойдя к старухе. – Я не собирался так скоро открываться.

– В моей пряже нет узелков, – загадочно произнесла она. – Прялка работает исправно. Осталось совсем немного.

***

Переодевшись, Кэти постучалась в комнату отца. Тот сидел у окна. На его коленях лежала книга.

– А ты права, дочь, – заявил он, не успела Кэти войти. – Я нашел то, что нас интересует в хрониках Возги. Оказывается, они поставляли ко двору диковинки, которые никто прежде не видел. И держали имя мастера в секрете. За ними следили, подкупали слуг, чтобы на месте разнюхать, откуда берутся редкие вещицы, но все оказалось тщетно. Пока среди Возги не появился предатель. Тогдашний барон был в ярости, узнав, что его младший сын задумал открыть королю источник богатства взамен более звучного титула. Метил в графы. Отец поймал его на пути в столицу и в пылу ссоры убил. С этого убийства начался крах дома Возги. Тайна рода была похоронена на века.

– Как ты думаешь, откуда они брали диковинки? И что это такое? Механизмы, драгоценности или магические артефакты?

– Я, кажется, держал в руках одну из них. Твоя мама назвала нить белых невероятно красивых бус жемчугом. И сказала, что их добывают в море. Но в наших морях нет ничего подобного. Я спрашивал бывалых моряков и рылся в королевской библиотеке, где собраны все чудеса мира, но ничего похожего не нашел.

– А она сказала, откуда у нее жемчуг?

– Бусы ей подарил Мартин. Что еще раз доказывает мою догадку, что эта вещица из тех самых диковин Возги.

– Тот самый дядюшка Мартин – младший брат барона, чью роль ты сейчас исполняешь? Она была с ним знакома?

Кэти помнила разговор отца с матерью, но не могла признаться в этом. Иначе ей пришлось бы задать герцогу Ламберту неудобный вопрос, почему Мона считала себя виноватой в смерти Мартина.

– Тот самый. Он сгинул очень давно, поэтому я не побоялся принять его имя.

– А что с ним случилось? – Кэти присела на корточки и положила ладони на худые колени отца, прикрытые пледом.

– Никто не знает. Он уехал в столицу еще молодым. А однажды просто исчез. Его возвращения уже никто не ждал, когда дядюшка Мартин неожиданно появился на пороге отчего дома, – герцог, разведя руки в стороны, улыбнулся какой–то мальчишеской улыбкой. – Правда, сильно изменившийся, худой и облезлый. И ростом на две ладони выше того, настоящего, Мартина. Но ему все равно все были рады.

– Не говори так о себе, отец. Ты до сих пор красив.

– Меня не узнали бы при дворе, – улыбка герцога сделалась грустной.