– Ядвиге еще повезло, что дом сожгли без нее, – Прыся вновь гремела, переставляя кастрюли.

– До ее деревни не успели доехать каратели, – Найтан вперил взор в свою кружку. – Заявились бы черед пару дней, делая вид, что граф встал на защиту захворавших детей. Казнили бы Ядвигу. А тут староста поторопился и всю затею испортил.

– На наше счастье. Спасибо леди Возги, что привезла ее к нам. Теперь у меня спина совсем не болит. Да и остальные стали на людей похожи, – Прыся с одобрением посмотрела на Ворона и поставила перед ним самый красивый бокал.

Обычно он доставался дядюшке Мартину. Барон понял и улыбнулся. Женщина всегда остается женщиной, сколько бы ей ни было лет.

Утром Кэти обнаружила, что Найтан куда-то уехал. Ей наябедничала Прыся.

– Велел запрячь Фиалку и ускакал! И ведь как командовал, словно мы не баронские, а его, прощелыги, слуги.

Кэти улыбнулась. Найтан скрыл от Прыси, что он граф. А лошадь взял, наверняка предварительно спросив разрешение дядюшки Мартина. К нему и отправилась Кэти, чтобы выяснить, что случилось.

– Ничего не случилось, дочка. Дела шпионские, – отец сегодня выглядел в разы лучше.

Он стоял у открытого окна и дышал полной грудью. На его щеках играл румянец. Ледяной ветер разгонял кровь. Вот что значит, тайна, которая годами довила на старика, наконец, исчезла. Впереди светила возможность вернуться в столицу и вновь обрести дом и влияние при дворе.

– Ты вчера не рассказал Конраду, почему мы на самом деле ненавидим короля?

– Я ненавижу его за то, что он, не разобравшись, казнил твою мать. А она, гордая, не стала унижаться и просить. А ты за что? – взгляд отца сделался внимательным.

– Прости, отец, но я знаю, что король требовал, чтобы мама стала его любовницей.

Седые брови старика взлетели.

– Откуда ты знаешь?

– Мне стыдно признаться, но я подслушала ваш с мамой разговор. Тогда она еще упомянула, что считает себя виноватой в смерти Мартина Возги. Почему, отец? Они были знакомы?

Лорд Ламберт вздохнул.

– Да. Это она уговорила его отправиться с ней в столицу. Но там Мона очень быстро попала во дворец, а после вышла за меня замуж. Мартин так и остался без дел и без средств. Ему бы вернуться, но он связался с плохой компанией. Брат, как мог, помогал, но ты сама знаешь, Возги и тогда не были богатыми. Года за два до мятежа Мартин сгинул. И больше о нем никто не слышал. А потом в замке появились мы.

Кэти обняла отца.

– Мама тоже жила на Севере? До того, как попала в столицу?

– Мама жила в этом замке. Но совсем недолго. Они с Мартином сбежали, хотя барон Возги запретил им грезить о столице.

– Так она была Возги?

– Нет. Что-то вроде приемной дочери. Но он так и не узаконил ее статус. Не успел.

– Очень странно, что она не упоминала о бароне Возги и о Мартине. Совсем.

– Я тоже так и не добился от нее признаний. О ее жизни в замке обмолвился старый барон. За пару дней до смерти. Только он называл ее другим именем.

– Марина, – Кэти вспомнила о странном имени, произнесенном старым бароном Возги в бреду.

– Да. Так что, дочка, наша мама еще та затейница.

Когда Кэти спустилась вниз, ее ждал Дуг. В его руках было письмо.

– Ы–ы–ы, – сказал Дуг, кивая в сторону двери.

Кэти накинула на плечи платок и вышла во двор. У крыльца топтался всадник в графских одеждах. У Кэти бешено забилось сердце. Ей показалось, что поймали Найтана, и теперь граф требует ее, укрывательницу убийцы, явиться к нему для объяснений. Нетрудно догадаться, где королевский шпион взял Фиалку.

Голос не слушался, поэтому Кэти скорее прошипела, чем произнесла.

– Что случилось?

– Его Сиятельство приказал дождаться ответа, – отрапортовал всадник, показывая глазами на стоящую на крыльце огромную коробку, перетянутую алой лентой.

Кэти торопливо вскрыла конверт. Ее руки дрожали. Это было приглашение на бал по случаю Новогодья.

– А что в коробке?

Ответа не последовало, поэтому Катрина вскрыла графскую посылку. В ней лежали великолепное бальное платье и атласные туфельки. Послание ошеломило ее. Выдохнув, Кэти быстро завязала на коробке узел и подняла глаза на всадника.

– Передайте вашему хозяину, что я не принимаю подачек. У меня не настолько бедственное положение, чтобы соглашаться на подарки от посторонних людей, – она подвинула коробку к краю крыльца ногой. – А Новогодье я привыкла справлять со своей семьей.

Она чувствовала себя униженной. Ей прислали одежду, как нищенке, чтобы та не опозорила своим появлением в неподобающем виде. Кем он ее считает?

– Но... – хотел было возразить посланник.

– Никаких «но», – оборвала его Катрина. – Берите коробку и уезжайте.