— Лара! — снова кричу я, заставляя себя идти вперед. Но она по-прежнему меня не слышит. Когда я приближаюсь, я вижу, что у неё открыты глаза, но они хрустальные и несфокусированные, словно она спит.

— Лара, это я, — говорю я, но она даже не моргает и не останавливается. — Ты должна проснуться.

— Эм, Кэсс, — говорит Джейкоб, и я понимаю, что с его голосом что-то не так. Я смотрю на него, но он лишь смотрит вперед, на место, которое окутано туманом на мосту. Это место мрачнее, серое, перетекающее в непроглядный мрак. Мы почти в самом конце моста. Но Лара продолжает идти, красное сияние мерцает у неё в груди.

— Лара, остановись, — я хватаю её за руку.

Но в тот самый момент, когда моя рука касается её кожи, мир пропадает, туман рассеивается, и внезапно мы оказываемся не на мосту. Я в больничной палате, вокруг меня слабо пикают аппараты, до меня доносится запах лекарств.

И здесь, на узкой кровати лежит Лара.

Ей, должно быть, восемь или девять, но она выглядит такой крошкой. Её загорелая кожа покрыта потом, а темные волосы разметались вокруг лица. Её дыхание выходит неровным, с небольшими заминками и запинками, как будто что-то застряло у нее в груди. Я открываю рот, чтобы произнести её имя, но кто-то произносит его вместо меня.

— Лара.

Я поднимаю взгляд. Мужчина и женщина стоят по другую сторону кровати, держась друг за друга, их лица искажены страхом. Я никогда их не встречала, но, должно быть, это родители Лары. Я вижу её черты в их лицах, по проницательным глазам, и вздернутому подбородку. У изножья кровати стоит врач, глядя на историю болезни.

— Мы делаем всё, что в наших силах, — говорит он. — Но у неё слабое сердце. Жар не прекращается..

Возле кровати мужчина и женщина, они выглядят такими потерянными.

— Пойдемте, выйдем, — говорит доктор. — Нам нужно поговорить.

А веки Лары, лежащей в постели, трепещут. Ее рот открывается и закрывается, и она произносит чуть громче шепота:

— Пожалуйста, не уходите.

Но они ее не слышат.

Доктор выводит ее родителей в коридор. И Лара ворочается в своем лихорадочном сне. Я чувствую тепло, исходящее от ее кожи. Красноватое свечение в воздухе, точно такое же, как свет внутри ее груди.

И я понимаю: это ее река.

В этот момент она чуть не умерла.

И именно поэтому мы здесь. Для этого и существует Мост Душ. Именно этого хочет Эмиссар. Изменить наши судьбы. Всё исправить.

Но этого не произошло.

Я не утонула, а Лара не сгорит, как свеча. Я ей не позволю.

— Лара, — я протягиваю руку и касаюсь ее ладони. Она горячая, но я не отпускаю. Я сжимаю её. — Проснись.

Она бормочет во сне.

— Зачем?

— Потому что это нереально, — отвечаю я. — Это всего лишь сон.

— Кошмар, — шепчет она. Её голос звучит, словно издали.

Пульс на больничном мониторе слишком медленный. Ее дыхание слишком поверхностное. Моя рука горит в ее руке, но я не отпускаю.

— Ты должна проснуться, — говорю я.

— Я так устала, — бормочет она.

Понимаю. Я тоже устала.

Мне хочется лечь с ней рядом на кровать.

Я хочу, но когда я смотрю на наши руки, я вижу красную нить на своем запястье, напоминание о том, что нужно вернуться. В постели дыхание Лары сбивается, и я не знаю, то ли это пот, то ли слезы текут по ее лицу.

— Они всегда уходят, — шепчет она.

Я смотрю сквозь окно больницы на мужчину и женщину в коридоре, которые лихорадочно разговаривают с врачом. Я не слышу, что они говорят, потому что Лара никогда не слышала, но они выглядят расстроенными. Они выглядят напуганными. Беспомощными.

Но даже если они не смогут помочь, то я смогу.

Мне просто нужно придумать, как это сделать.

Если бы она была призраком, я могла бы поднять зеркало. Показать ей то, что я вижу, напомнить ей, кто она. Но она не призрак, пока нет, так что мне просто придется рассказать ей об этом.

— Послушай меня, Лара, — говорю я, когда она сворачивается калачиком на кровати. — Ты самый умный человек, которого я знаю, и мне нужно, чтобы ты научила меня, показала мне, уберегла меня от всех глупых, безрассудных решений, которые я приму, потому что Джейкоб не может.

— Призрак, — шепчет она с тенью своего обычного презрения. Но я цепляюсь и за эту тень.

— Лара Чаудхари, ты должна проснуться, чтобы мы могли выбраться из этого места. Ты должна проснуться, потому что, если ты этого не сделаешь, то ты никогда уже этого не сделаешь. — мой голос срывается. — Ты должна проснуться, потому что ты мой друг, и я не уйду отсюда без тебя.