«Джейкоб», — шепчу я его имя.

Эмиссар кажется даже не замечает. Бездонные глаза смотрят прямо на меня. Одним движением я вынимаю цепочку из-за ворота, слегка поцарапав кожу. Я держу зеркальный кулон, словно маленький щит между собой и скелетообразной тварью, шагающей ко мне. Я вдыхаю воздух и говорю.

— Смотри и слушай, — произношу я дрожащим голосом. — Узри и узнай. Вот что ты такое!

Но мы не за Завесой. А Эмиссар, чем бы он ни был, не призрак. Он смотрит прямо на меня мимо зеркала, затем обхватывает мой кулон рукой в перчатке и дергает его. Шнурок лопается, и Эмиссар отбрасывает зеркало в сторону. Он ударяется о надгробный камень, и я слышу звон стекла, прежде чем мир снова исчезает из-за голоса Эмиссара.

— Мы нашли тебя, — произносит он, — и мы вернём тебя во тьму.

Он тянется ко мне, и я знаю, что стоит ему меня коснуться и я пропала. Я всё это знаю, но ноги похожи на ледяные глыбы. Я делаю несколько неуклюжих шагов, пытаясь отшатнуться, прежде чем земля под ногами сменяется на гравий, а спина прижимается к стене. Это склеп, старый и разрушающийся.

Бежать некуда.

Джейкоб поднимается на ноги, он всё еще мокрый и оглушенный, он совсем серый, даже если бы он был достаточно сильным, чтобы сражаться, ему не добраться до меня вовремя. Эмиссар приближается, а я борюсь с желанием закрыть глаза.

Бежать некуда, но и прятаться негде.

Я поднимаю взгляд, на это лицо черепа, эти пустые глаза, когда он протягивает руку, пальцы в перчатке скользят по воздуху напротив моей груди, неся прикосновение дельного холода, воздуха и мрака, другая же рука тянется к маске.

— Кэссиди Блейк, — произносит Эмиссар своим шелестящим голосом, — идём с…

Что-то прилетает Эмиссару по шляпе.

Черепица.

Я смотрю на Джейкоба, но он все еще не может справиться со своими ногами. А потом из склепа над моей головой раздается голос. Причем с английским акцентом.

— Прочь, жнец. Она никуда с тобой не пойдет.

Эмиссар смотрит наверх, и я тоже, а на крыше склепа стоит Лара Чаудхари, одетая в шорты, серую рубашку с ярко-красным рюкзачком. Я всё ещё пытаюсь понять откуда она там взялась, когда она исчезает, прыгая со склепа и исчезая из поля зрения. Быть может, она думала, что Эмиссар пойдет за ей, но он не стал.

— Лара? — кричу я, когда Эмиссар оборачивается, чтобы сосредоточиться на мне.

— Кэссиди, — кричит она с противоположной стороны склепа. — Тебе лучше уйти с дороги.

Древняя гробница издает стон прямо мне в спину, и я понимаю, что она хочет сделать. Я бросаюсь прочь с дороги, прямо перед тем, как старый склеп трескаясь, разваливается на части. Это вряд ли поможет победить Эмиссара. Не думаю, что его можно раздавить. Но из-за обрушения появляется много пыли, грязи и мусора. Я задерживаю дыхание, стараясь не вдыхать. Вокруг моего запястья появляется рука, и я вздрагиваю, подавляя крик, но это всего лишь Лара. Невозможная, удивительная Лара. Она на самом деле здесь.

— Как ты здесь оказалась? — спрашиваю я, задыхаясь из-за пыли. — Откуда ты..?

— Вопросы потом, — запыхавшись говорит она. — Прямо сейчас — бежим!

Я спотыкаюсь, наклоняясь, чтобы вынуть кулон из сорняков на могиле, поморщившись, увидев, что зеркало разбито — не просто расколото, выбито напрочь. Я сую его в карман, когда Лара снова толкает меня к воротам. Джейкоб, пошатываясь, идет за нами, при этом он всё еще выглядит потрясенным и мокрым.

— Ты в порядке? — спрашиваю я у него.

— Ноль из десяти, — дрожа, отвечает он. — Не рекомендую позволять этой шутке касаться вас.

— Меньше разговоров, больше бега, — огрызается Лара.

В моих ушах все еще звенит от странной тишины, которая окружала Эмиссара, но стоит нам подойти к воротам кладбища, клянусь, я слышу музыку. Не жуткую мелодию Вуали, а вой трубы, сопровождаемый звуками рожка и саксофона. А потом мы подбегаем к выходу из Сент-Рош, я поднимаю глаза и вижу парад. Очень медленно движущийся парад. Впереди ползут машины, а люди пешком идут позади, кто-то в черном, остальные в белом, кто-то держит цветы, другие зонты. Марширующий оркестр разделился по группе, словно бусы на цепочке: блестящие инструменты сверкают, джаз звучит по всей улице. И в самой середине пара мужчин несет что-то.

Это гроб.

А потом, я понимаю, что это не парад.

Это похороны.

Лара тянет меня прямиком к ним. Мы пригибаемся и бредем через медленно движущийся поток, проскальзываем в зазоре между барабаном и трубой, женщиной в воскресной шляпе с перьями и лошадью, пытаясь пробраться на другую сторону улицы. Процессия растягивается далеко.

— Здесь полно жизни и смерти, — говорит Лара, потянув меня за собой к машине, — хорошее прикрытие. Это запутает Эмиссара, по крайней мере, на время.