— И при этом Уолл-стрит празднует! — в голосе Прескотта слышалась горечь. — Сегодня утром в лифте какой-то клерк хвастался, что заложил дом, чтобы купить акции RCA и Montgomery Ward.

— Это тоже признак, — я сделал пометку в блокноте с монограммой «У. С.» на обложке из телячьей кожи. — Когда сапожники и таксисты обсуждают акции, пора выходить из рынка.

Через стекло перегородки я видел, как мой исследовательский отдел готовится к совещанию. Сара Левински раскладывала графики и таблицы, Маркус Хендерсон изучал последние биржевые сводки, а молодой Томпсон нервно перелистывал заметки.

— Мне пора, Джонатан. Исследовательский отдел готов. Обсудим результаты после совещания.

Положив трубку, я оправил манжеты рубашки, поправил серебряные запонки с гравировкой «У. С.» и надел пиджак. Даже перед своими сотрудниками следовало выглядеть безупречно. Особенно теперь, когда мои тревожные прогнозы начинали сбываться.

Конференц-зал встретил меня приглушенным светом из-за наполовину опущенных бронзовых жалюзи. Тяжелый стол из красного дерева окружали кожаные кресла с высокими спинками. Стены украшали графики динамики рынка за последние пятьдесят лет, карты мировых торговых путей и портреты финансовых титанов прошлого. В воздухе витал аромат дорогого табака и политуры для мебели.

— Доброе утро, — я кивнул собравшимся. — Благодарю за пунктуальность.

Сара Левински вскочила первой. Невысокая, стройная женщина с каштановыми волосами, аккуратно уложенными в деловую прическу, и проницательными карими глазами за очками в тонкой оправе. Одна из немногих женщин, пробившихся в финансовый мир благодаря исключительному аналитическому дару.

— Мистер Стерлинг, — начала она, раскладывая графики, — я подготовила сводный анализ последних экономических показателей. Картина тревожная.

Она указала на первый график — объемы маржинальных кредитов.

— Общая сумма маржинальных ссуд достигла рекордных восьми с половиной миллиардов долларов. Это почти десятикратный рост за последние пять лет.

Хендерсон нахмурился:

— Самое тревожное в том, что обеспечением служат сами акции, купленные на эти ссуды. Мы видим классический мыльный пузырь. При малейшем снижении котировок начнутся массовые маржин-коллы.

Я подошел к графику, изучая цифры.

— А вот что особенно важно, — я указал на небольшую таблицу в углу. — Средний коэффициент покрытия. В 1927 году инвестор должен был внести не менее сорока пяти процентов собственных средств для покупки акций. Сейчас эта цифра упала до девяти целых семи десятых процента.

— Девять процентов! — воскликнул молодой Томпсон. — Получается, на каждые десять долларов стоимости акций приходится меньше одного доллара реальных денег?

— Именно, — кивнула Сара. — И вот что еще любопытно…

Она перевернула страницу, показывая новую диаграмму.

— Я проанализировала операции двадцати крупнейших семейных трастов за последние три месяца. То, что на жаргоне называют «умными деньгами».

Все склонились над таблицей, которая представляла собой пугающую картину.

— Вандербильты сократили позиции в акциях на тридцать два процента. Уитни — на сорок один. Роквуды — на двадцать восемь процентов. Морганы…

— Они выходят из рынка, — задумчиво произнес Хендерсон. — Традиционные деньги покидают корабль.

— И делают это тихо и методично, — добавила Сара. — Небольшими партиями через разные брокерские конторы. Чтобы не создавать паники.

Само собой, ведь я сам рекомендовал эту стратегию.

Молодой Томпсон, недавний выпускник Принстона с амбициями и идеалистическими представлениями о финансовом мире, поднял руку:

— При всем уважении, мисс Левински, но значит ли это неизбежный крах? Профессор Фишер из Йеля утверждает, что американская экономика достигла «плато постоянного процветания». Новые технологии, растущая производительность…

Я покачал головой, останавливая его:

— Томпсон, сколько стоят акции RCA сегодня?

— Э-э… около 400 долларов за акцию, сэр.

— А какова годовая прибыль компании на одну акцию?

— Примерно… — он замялся, — примерно четыре доллара.

— Соотношение цены к прибыли — сто к одному, — я подчеркнул цифру на доске. — В исторической перспективе нормальным считается пятнадцать-двадцать к одному.

Хендерсон кивнул:

— А если учесть, что часть этой прибыли — бухгалтерские уловки и манипуляции с отчетностью…

Я взял из рук Сары следующий график, показывающий соотношение между ростом промышленного производства и ростом цен акций.

— За последние три года промышленное производство выросло на двадцать процентов. А индекс Доу-Джонса — на четыреста процентов. Цены на акции совершенно оторвались от реальной экономики.

Сара продолжила, переходя к секторальному анализу: