Терри подозрительно помалкивает долгих несколько секунд – достаточно, чтобы я обернулась и заметила продолжительный задумчивый взгляд. Твою мать, увидел кого-то? Но когда я подхожу поближе, то замечаю всю ту же машину: черный внедорожник с тонированными стеклами. Сердце успокаивается, едва разбушевавшись, а я шумно выдыхаю.

– Нет там никого, – отвечает в конце концов Терри. – Он пустой.

– Пустой, как же. Чего ты мне рассказываешь? Я водителя видела – какой-то высоченный хрен с длинными волосами. Минут двадцать назад покурить оттуда выходил. Но с водительского сиденья все равно дверей магазина не видно, так что если не выйдет еще раз, пока мы не свалим, то и черт с ним.

Гротескная картина над прилавком безмолвно нависает над нами, а изображенные на ней здоровенные дома всех мыслимых цветов навевают мысли только об алкогольном трипе. Интересно, можно такую кому-нибудь загнать? Эх, не быть мне ценительницей искусства.

Я смахиваю несколько конфет из вазочки у кассы в карман и, обернувшись напоследок, выхожу наружу и тащу за собой Терри. Камер на этой улице тоже до сих пор нет, популярна она в основном у кубинских мигрантов – да и в целом тусуются тут одни латиносы. А когда это копов и власти волновали латиносы? Тогда же, когда они в последний раз совались в дела уличных банд.

То есть никогда.

И когда я с осторожностью возвращаю на место навесной замок, всучив небольшую спортивную сумку с добычей Терри, позади слышится стук автомобильных дверей и едва различимый щелчок зажигалки.

Твою мать, все-таки вышел!

– Алекс, пора сваливать, – почти что шепчет друг, будто я сама не понимаю очевидного. – Бросай замок, они все равно настучат в полицию – деньги-то пропали.

Надо было слушать босса, когда тот говорил, что сегодня лучше сидеть дома. Твою мать. Украдкой я оборачиваюсь на стоящий неподалеку внедорожник, но его владелец в нашу сторону даже не смотрит. Курит, облокотившись на крышу и пялится на небо, словно там можно хоть что-то рассмотреть – кто знает, может, там давно не звезды, а всего лишь спутники. Луна – и та напоминает грязное пятно посреди затянутого городским смогом неба.

Что такой мажор забыл в Маленькой Гаване? Судя по машине и одежде, деньги у него водятся, а богатеньким лучше не шататься ночами по неблагополучным районам Майами. Спасибо, мужик, что не сунулся в Овертаун.

Замок наконец щелкает, и я как ошпаренная отскакиваю от двери. Выпрямляюсь и нагло шагаю мимо внедорожника, стараясь держаться уверенно. Терри поворачивает в другую сторону – мы встретимся минут через десять в переулке, как и условились еще до выхода на дело, а пока мне хочется рассмотреть этого странного мужика.

В тусклом свете фонаря видны лишь длинные темные волосы, вроде бы смугловатая кожа и наброшенные поверх рубашки ремни. Портупея, кажется? А где-нибудь там и пистолет наверняка. Мать его, он коп, что ли? Я прикусываю нижнюю губу и ускоряю шаг. Не хватало еще пересечься с легавым в гражданском. Выслеживает он тут кого-то серьезного или присматривается к мелким крысам вроде меня – плевать, копам только повод дай, скрутят.

А залог выплатить я смогу разве что после новой кражи. Босс за меня платить не станет. Терри и вовсе не того поля ягода – умная голова, но мелочный характер и никакой деловой хватки. Отправить его на дело одного – все равно что не отправить никого.

Но коп он или нет, мужик меня не замечает. И хотя мне показалось, что он пару раз оборачивался в мою сторону, ничего не произошло – он просто сел в машину, завелся и уехал дальше в сторону шоссе.

Слава яйцам.

Старый, кое-где проржавевший пикап болотного цвета, незаметный среди грязи Маленькой Гаваны, встречает меня в переулке за приземистыми домами. За рулем уже маячит знакомая фигура Терри, и вид у него все такой же мрачноватый и напуганный, будто нас и вправду копы в магазине накрыли.

Да не был он никаким копом. Рубашка красная, портупею небось для красоты напялил, еще и в перчатках – давно копы в таком виде разгуливают? Мужик просто вышел насладиться видом и покурить, у богатых свои причуды. Может, извращенец какой-нибудь или сутенер. Девочек присматривает.

И если о сутенерах и их девочках я еще что-то знаю, то о богатеньких – нихрена. Я выросла в одном из худших районов Майами, в Либерти-Сити, и лишь благодаря родителям лет до семнадцати думала, что смогу стать нормальным человеком. Только жизнь повернула совсем не туда, образ родителей сохранился лишь в моей памяти, а сама я забираюсь в старый пикап и перекатываю в кармане маленькие мятные конфеты, утащенные из сувенирной лавки вместе с дневной выручкой.

Хочешь жить – умей вертеться, особенно когда на тебя точит зуб Бакстер Моралес, самопровозглашенный король Отбросов из Либерти-Сити, а на деле – жирный ублюдок, которому давно на свалке место.

– Лицо попроще сделай, – фыркаю я, развалившись на пассажирском сиденье. – Это всего лишь маленький магазинчик. Для Гарольда мы и не такое проворачивали.

– Обычно с нами были его ребята, – откликается Терри, заводя мотор. Поворачивает ключ зажигания, и старый пикап вздрагивает, оживает и медленно, как черепаха, ползет вдоль переулка. – И у дел был какой-то смысл.