Интересно, что бы сделал Рас, если бы вместо того, чтобы ударить его, я просунула руку в его рубашку, провела ногтями по прессу и запустила пальцы за его ремень.

Боже, это стоило бы того, чтобы увидеть выражение его глупого лица. Как же его раздражает, что он думает, будто все про меня знает. Он едва знает меня.

А я, судя по всему, знаю его еще меньше, чем мне казалось.

Кассио. Почему он предпочитает Раса своему настоящему имени? Мне кажется, что я должна нарыть о нем информацию. Знание - сила. Для человека, который любит задавать мне так много вопросов, он, похоже, не горит желанием отвечать хотя бы на один из моих.

Холодная вода попадает на мою кожу. Я вздрагиваю от нее, но не нагреваю. Мне нужно избавиться от похмелья, поэтому я позволяю холоду окунуть меня, позволить ему просочиться в мои волосы и надеюсь, что это прояснит мою голову.

Так и есть.

Когда я выхожу на нагретый пол, в голове остается только одна мысль. Единственная, которая имеет значение.

Рас - сучка, и я собираюсь сделать все возможное, чтобы избегать его до конца моего пребывания здесь. Ему достаточно легко говорить о том, что он делает все, что хочет. Он не жил моей жизнью. Он уже давно здесь, в этом раю, с другом-начальником и культурой, которая позволяет ему кататься голым на гидроцикле по бескрайней прозрачной воде, черт возьми.

Он нашел, с чем поиграть - со мной. Но это не игра. Мне нравилась наша словесная перепалка? Конечно. Но я не могу после того, как он показал мне, что он не в ладах с оружием.

Мое помятое отражение - еще одно напоминание о том, почему я не могу позволить Расу шутить со мной. Я не дам Папе больше поводов бить меня. Я трачу добрых десять минут на то, чтобы замазать уродливое коричнево-зеленое пятно на щеке, с такой силой вдавливая губку в кожу, что я вздрагиваю.

Когда я выхожу из ванной, кровать Клео пуста.

Я хмуро смотрю на беспорядок простыней. Постель Клео всегда выглядит как последствия драки енотов.

Она вчера выпила меньше меня, но достаточно, чтобы немного порезвиться на танцполе. Папа и мама ушли с ужина пораньше, поручив Винсу присматривать за нами. Он этого не сделал и вместо этого провел вечер, покуривая сигары с гостями-мужчинами постарше.

Я взяла с тумбочки бутылку воды и проверила телефон. От Клео ничего, но есть сообщение от Ноны.

Ты не прислала мне фотографии, как обещала, cara mia.

Я отправляю ей несколько фотографий, надеваю белую льняную рубашку на пуговицах и джинсы и выхожу на улицу. Когда Клео просто исчезает, это всегда плохой знак.

Солнце согревает мою кожу, как только я переступаю порог дома. Два охранника приветствуют меня по-испански, и когда я спрашиваю их о Клео, один из них на ломаном английском объясняет, что видел ее гуляющей по территории.

Я нахожу ее стоящей на краю скалы, выступающей над небольшим частным пляжем, который в настоящее время скрыт приливом. Она одета в безразмерную футболку с надписью ИБИЦА - как она умудрилась ее достать?
– и шорты-трусы. Одна из сумочек Chanel перекинута через плечо, что очень контрастирует с остальным нарядом. Волосы она так и не расчесала, и они развеваются вокруг головы, как черный нимб.

Типичная Клео.

Я останавливаюсь рядом с ней. — Хорошее место.

Она принюхивается. — Так и есть. Отличный утес.

Над нашими головами парит чайка.

— Я подумываю о том, чтобы броситься с него.

Мой взгляд перескакивает на ее профиль. — Какого черта, Клео?

Ее челюсть напрягается, руки сжимаются в кулаки. — Она не хочет оставлять меня в покое.

— Мама? Я думала, они с папой еще спят?

— Она сводит меня с ума во время всей этой поездки. Такое ощущение, что я ничего не могу сделать без ее мнения. Она постоянно нависает. Каждый раз, когда я достаю телефон, она хочет посмотреть, что я делаю. Ты видела, какое платье она заставила меня надеть вчера вечером? — Она вытягивает руку, чтобы показать мне несколько светло-красных пятен на предплечье. — Я везде чесалась.

На платье действительно было много колючих кружев. — Мне очень жаль, Клео.

Она вздохнула.

— Теперь, когда Вэл и ты в паре, она сосредоточила все свое внимание на мне. Джем, я не могу с этим справиться. Я даже не знаю, чего она от меня хочет. Такое впечатление, что она просто не может смириться с тем, что я не нахожусь в поле ее зрения, но и не может находиться рядом со мной.

Я кусаю губы. Мамино беспокойство становилось все сильнее и сильнее. История с Вэл - это самый большой провал Мамы, по крайней мере, в ее глазах. Это дестабилизировало ее. Она стала очень бдительной, особенно когда дело касается Клео.

— Это трудное время для нее.

— Не надо. — Голос Клео стал жестче. — Не оправдывай ее.

— Я стараюсь быть сочувствующей. Это был трудный год для всех нас.

Клео издает пренебрежительный звук и смотрит на обрыв.

У меня учащается сердцебиение.

Я инстинктивно протягиваю руку и хватаю ее за локоть. Я не отпускаю ее, даже когда она делает небольшой шаг назад.

— Я не знаю, сколько еще так будет продолжаться, Джем. Иногда я чувствую почти извращенную ревность. — Она поворачивает голову в сторону, глядя на меня. — Скоро ты съедешь из нашего дома-тюрьмы и переедешь к своему мужу. А я? У меня нет выхода. И конца не видно. Я знаю, что Рафаэле - отстой, но я уверена, что он не будет париться, как мама. У него найдутся дела поважнее.