Любая нормальная мать отступила бы, но я начинаю понимать, что Пьетра далеко не нормальная. Когда она открывает свой поганый рот, чтобы возразить, я вмешиваюсь.

— Миссис Гарцоло, доктор велел Джемме не напрягаться в течение следующих нескольких дней. Сейчас уже час ночи. Ей нужно прилечь и немного отдохнуть.

Обе женщины смотрят на меня, одна с осторожной благодарностью, другая с раздражением.

Не нужно быть специалистом по чтению мыслей, чтобы понять, о чем думает Пьетра. Я нахожусь в ее доме, и не я устанавливаю здесь правила. Но я удерживаю ее взгляд, бросая вызов, чтобы она высказала эту мысль.

Мне плевать, где мы находимся. Благополучие Джеммы - мой приоритет, и я не собираюсь позволять ее матери вести себя как дрянь.

Наступает долгая пауза, прежде чем Пьетра наконец говорит: — Завтра первым делом. Иди в свою комнату, Джемма.

Ее глаза сужаются на мне. — Он поговорит с тобой прямо сейчас.

У меня возникает искушение сделать замечание по поводу их дерьмовое гостеприимства - мы едем уже почти пятнадцать часов, - но я сдерживаюсь. Я знал, что меня не собираются встречать с распростертыми объятиями. Гарцоло принимает меня только по долгу службы.

Джемма на мгновение смотрит на меня, почти извиняясь.

Я пожимаю плечами. Ей не за что извиняться.

Я не успеваю пожелать ей спокойной ночи, как Пьетра жестом приглашает меня следовать за ней и уводит.

Я открываю глаза, и мне не нужно сверяться с часами, чтобы понять, что я точно не спал рекомендованные восемь часов.

К черту смену часовых поясов. Почему они до сих пор не разработали таблетки от этого?

Я застонал, приподнимаясь. Часы на стене показывают, что мы с кроватью знакомы в общей сложности три часа.

Сейчас пять утра.

Я думал, что засну в кабинете Гарцоло, когда он продержал меня там в течение часа после нашего прихода. Разговор сводился к тому, что он пытался выяснить, зачем я здесь на самом деле. Я трижды повторил то же самое, что уже сказал ему Дем. Что мы просто изучаем его деятельность и смотрим, есть ли возможность сотрудничать в других областях. В конце концов он согласился, что это все, что он от меня получит, и разрешил мне уйти.

Я спрыгиваю с кровати и быстро принимаю душ, а затем надеваю свою самую теплую одежду - серый костюм из итальянской шерсти, который я каким-то образом предусмотрительно захватил с собой. На самом деле, это, пожалуй, самая теплая вещь, которая у меня есть. Живя на Ибице и в Южной Италии, я не нуждаюсь в обширном зимнем гардеробе.

Ничего не поделаешь, скоро придется делать покупки, иначе я буду медленно погибать от переохлаждения.

Гарцоло это, наверное, понравится.

Я презираю шопинг, но я готов сделать это, если это поможет сдержать улыбку на лице этого ублюдка.

Сначала мне нужно решить более насущную проблему. Мне нужно придумать, как я буду присматривать за Джеммой, когда ее не будет дома. Мне нужно быть рядом с ней. В конце концов, я обещал Вэл выяснить настоящую историю, связанную с этим синяком.

Самым простым вариантом было бы как-то убедить Гарцоло позволить мне быть ее телохранителем и водителем, пока я здесь.

Проблема в том, что у нее уже есть такой человек.

Армандо Витале.

Итак, шаг первый - избавиться от этого урода. Шаг второй - придумать, как убедить Гарцоло, что я подхожу для этой работы.

Я выхожу из спальни и немного брожу по дому, знакомясь с обстановкой. Я делаю это каждый раз, когда останавливаюсь на новом месте. Меньше всего хочется попасть в неприятности и не знать, где все выходы.

Записав все в голове, я отправляюсь на кухню, чтобы выпить эспрессо.

Пока жду, когда кофеварка перемолет зерна, беру с прилавка газету. В глаза бросается заголовок. — Генеральный прокурор США обещает продолжить борьбу с организованной преступностью.

Улыбка тянется к моим губам. Где бы я ни был - в Италии или в США, - они всегда дают такие клятвы. На родине это редко приводит к чему-либо. Да и как это может быть, когда большинство выборных должностных лиц у нас в кармане? Мы каждый год закладываем в бюджет средства на это дерьмо.

Я беру одну из маленьких чашек, стоящих у кофемашины, и наливаю эспрессо. Когда он будет готов, я отнесу его в свою комнату и выпью.

В моей спальне большое арочное окно. С другой стороны еще так темно, что видны звезды над головой. Я зависаю у подоконника, пытаясь разглядеть машины, которые Гарцоло припарковал у дома, и тут мое внимание привлекает блик на экране телефона.

Я прищуриваюсь. Кто-то только что вышел из боковой двери дома?

Трудно разглядеть, кто это, но судя по фигуре и росту, это мужчина. Он слишком высок, чтобы быть Гарцоло, так что...