Кайфат с трудом оторвался от предмета своих исследований, затуманенным взором посмотрел в нужную сторону… и, вглядевшись, вполголоса выругался.

— Храбр, да не отвлекай ты меня на всякую ерунду! Ты что, впервые видишь следы, которые остаются на камнях после длительного воздействия магией пространства? — крикнул он, не скрывая раздражения. — Неужели в лаборатории Корпуса, которая изучением портальной магии занимается, никогда не был? Так там не только стены и потолок, там земля на десять саженей вглубь в таких структурах…

Внезапно собственные слова натолкнули К’ирсан на новую мысль, он торопливо обшарил рисунок в поисках нужного фрагмента и, спустя минуту, довольно осклабился. Нашёл! Здесь всё-таки есть блок, транслирующий прошедшую преобразования силу за грань физического пространства, а значит… значит… Тут К’ирсан внезапно осознал, что выделенный фрагмент графических чар сильно отличается от остального гигантского плетения. Словно он был не создан одновременно со остальной волшбой, а был написан поверх другого, затёртого кем-то очень талантливым, заклинания.

И таких мест по всей площадке — при правильном взгляде! — было немало.

— Так вот оно что. Кукловод ничего не создавал с нуля, он изменил чужое!!! — аж присвистнул Кайфат. — Ну конечно…

— Что такое? — всполошился Храбр, очевидно плохо расслышав слова своего императора.

— Ничего особенного. Просто мы с вами видим едва ли не единственный в мире сплав древней, по-настоящему древней, и гораздо более современной нам магии. И это удивительно… — с чувством сказал К’ирсан, искренне восхищаясь чужим мастерством. При всей своей самоуверенности, он в свою способность сделать что-то столь же аккуратное как-то не верил.

— В каком смысле сплав по-настоящему древней магии? — подал голос Гхол, до этого что-то пристально рассматривавший в переплетении силовых линий, куда тянулся один из «хвостов» обнаруженной ими тремя большой фигуры.

— В самом прямом, — сказал К’ирсан, поморщившись из-за внезапно возникшей в шрамах на лице дёргающей боли. — Когда-то давно, здесь была тюрьма для всяких разных ужасов. Мархуз знает сколько тысячелетий назад построенная! А чтобы заключённые не разобрали узилище по камушкам, здесь разместили мощную печать. Которая высасывала из «бедолаг» энергию и, постепенно ослабляя врага, питала скрытые механизмы функционирования нашего мира…

— Не понял, что за механизмы? — спросил Храбр, который снова вернулся ко входу и теперь с подозрением изучающий сам колдовской узор.

— Дурень, вот и не понял, — вполголоса буркнул Гхол, но, спохватившись, деловито сообщил: — Наш Торн не такой как все. Это тебе любой астроном скажет. Слишком мягкий климат, слишком хорошая погода, слишком…

— Слишком крепкие барьеры от холода на севере и слишком тёплые океанские течения на юге! — закончил за гоблина К’ирсан. Потом вспомнил один из снов про Птоломея и продолжил: — Наш мир — это песочница для вартагов, их лаборатория. И мы сейчас видим самую верхушку той системы, которая отвечала за её нормальное функционирование.

— Так, стоп, стоп… То есть, твоё императорское величество, ты хочешь сказать, что все те древние кошмары, включая Орриса с его бабами, все они были частью чего-то большего? Чего-то такого, что делало наш мир… лучше?! И теперь всё сломалось?

— Ну не то, чтобы сломалось. Но и идеально работающим его уже точно не назовёшь, — хмыкнул К’ирсан. И хотя его спутники наверняка думали, что он говорит про разруху на Грольде, сам Кайфат смотрел на ситуацию значительно шире. Увязывая в одно целое и постоянные засухи, и ставшие значительно холоднее зимы — кое-где снег стал выпадать! — и даже чуточку исказившиеся силовые потоки. Торн менялся и менялся в не самую приятную сторону.

— И всё из-за хфургова Двуликого?! — не столько спросил, сколько сообщил Храбр, однако ему неожиданно возразил ург.

— А вот тут, мой дорогой Молниеносный, ты ошибаешься! Начал всё совсем не Оррис, и даже не его последователи…

— Ты что-то нашёл? — вскинул брови К’ирсан.

— Разумеется! Посмотрите вон туда… — гоблин показал пальцем себе за спину, туда, где он что-то долго изучал, и Кайфат увидел торчащую из пола рукоять боевого топора. Глубоко засевшую в камне, и, если он хоть что-то вообще понимал в магии, служащую чем-то вроде фокусирующего элемента для всей системы видоизменённых древних чар.

К’ирсан подошёл ближе, всмотрелся. Топорище, видимая часть обуха — всё было выполнено настолько идеально, что не могло быть изделием рук смертных. Тут поработало какое-то очень сложное заклинание. Сначала воплотившее данное оружие в реальности, а потом уже отправленное своим творцом точно в цель.

— Погоди, оно бесплотное, что ли? — вдруг нахмурился К’ирсан, только сейчас вдруг осознав, что сквозь рукоять просвечивает участок пола.

— Именно, Владыка! Именно! — разве что не всплеснул руками Гхол. — Кто-то создал в астрале оружие, соединил его с полуматериальной заклинательной основой и зафиксировал в реальности. Так что в руках своего создателя оно рубило всё и вся, а в руках чужаков вновь возвращало себе прежнюю бестелесность.