– Прошу прощения за беспокойство, мне бы побеседовать со старшим…

Молодой мужчина в белом фартуке и колпаке замер и уставился на меня, будто привидение увидел. И, одновременно, в помещение ворвались несколько человек из службы охраны. С воплем: «Это здесь!»

Заметив меня, и они замерли. Впрочем, ненадолго.

– Ищите, - приказал один из них.

Видимо, старший. И другие шустро рассыпались по этажу.

– Пчелкин Эдуард Лаврентьевич, - представился старший, подойдя ко мне. – Барышня, как вы сюда вошли? И что вы тут делаете?

– Как вошла? – удивилась я. – Через дверь, конечно же. У меня есть просьба… - Я обернулась к повару, который так и стоял столбом. – Так вы позовете того, кто сможет мне помочь?

– Э, нет, погодите. – Эдуард Лаврентьевич забеспокоился. – Вы не могли пересечь границу между парком и хозяйственным блоком.

– Там была граница? Я не заметила.

Я догадалась, что произошло, но продолжала изображать дурочку. Не объяснять же ему, в самом деле, что доступ на территорию кухни был у Марийки! Интересно, почему его не заблокировали, когда она пропала? Не смогли? Но заметили, когда «она» появилась. А вот обычную барышню остановили бы раньше.

Так вот почему кума не беспокоилась, что я наведаюсь на кухню!

И лучше бы я этого не делала. Если у Эдуарда Лавру… Лаврентьевича хватит ума, чтобы проверить мою ауру… То есть, сверить ее с Марийкиной…

– Барышня, вам нельзя здесь находиться, - строго произнес Эдуард Лаврентьевич. – Пойдемте, я вас провожу.

Вернувшиеся охранники доложили ему, что никого не нашли.

– Что здесь происходит? – громко спросил очередной участник действа.

К нам присоединился князь Мушкин, председатель жюри конкурса. Нам его представляли. Очевидно, ему доложили, что кто-то из его подопечных вломился на кухню. Быстро, однако…

– Ах, Егор Константинович! – обратилась я к нему. – Мне не хотят помочь! А я… я…

Я попыталась пустить слезу, но у меня ничего не получилось. Актриса из меня никакая. Но князь как-то сразу проникся, спросил участливо:

– В чем дело, Марьянушка?

Сбивчиво я рассказала ему о том, что хотела испечь пирожок для того, кто мил моему сердцу. А меня не пускают к плите! И вообще, даже не выслушали.

– Для княжича Владислава? – спросил Мушкин, прищурившись.

Я, смущаясь, кивнула. Наш «роман» уже не секрет. Вполне возможно, князь знал и о том, что мы с Владом муж и жена. Однако счел неприличным говорить об этом до официального объявления.

– Полагаю, я смогу вам помочь, Марьянушка, - заявил Мушкин.

Буквально через пять минут я, облаченная в накрахмаленный фартук, с платком на голове, стояла у плиты и варила клей. Главный повар, покрывшись багровыми пятнами, гремел кастрюлями неподалеку. Отказать князю он не смог.

Пока клей остывал, я шустро замесила песочное тесто. Повара косились в мою сторону, но близко не подходили. И бить яйца, отделяя белки от желтков, не мешали. Мягкое масло я смешала с сахаром, взбила венчиком, добавила ванили и соли, яичные желтки, соду и муку. Пропорции отмеряла стаканом. Тесто выложила в круглую форму, что мне выдали. И обвела взглядом кухонный зал.

– Барышня, вам помочь?

Рядом тут же возник поваренок, совсем юный парнишка, выполняющий поручения старших.

– Да, - улыбнулась я. – Это надо запечь. – Пальчиком я показала на тесто. – И вернуть мне.

Он кивнул и забрал форму. А я, наконец, приступила к варке фарфора.

На кухне нашлась и стеклянная миска, и лопаточка. Я смешала все ингредиенты и поставила смесь на водяную баню.

Теперь бы придумать, где достать проволоку для каркаса. Я забыла сказать Владу, что она мне нужна. Где в палатах найти проволоку? Если ждать Влада, фарфор высохнет. Хм… По хозблоку мне прогуляться не дадут. Вопрос вызовет подозрения. Где еще могут использовать гибкую проволоку?

«В саду! – осенило меня. – Вдруг повезет?»

Когда я закончила варить фарфор, поваренок притащил форму с пирогом. Вишню мне выдали без косточек, так что я просто выложила ее сверху. А белки с сахаром и венчик вручила поваренку.

– Надо взбить, - сказала я. – Чтобы стало белым и блестящим.

Он понимающе ухмыльнулся и…

Честное слово, у меня дома миксер хуже белки взбивает!

Меренгой – даже гадать не буду, как она здесь называется – я накрыла вишню. И объяснила поваренку, что пирог надо подсушить.

– А это? – спросил он, показывая на фарфор. – Тоже запечь?

– Это не получилось, - махнула я рукой. – Но я заберу. Слеплю из него что-нибудь и раскрашу.

Он вытаращил глаза, однако причуды барышни осуждать не стал.

Готовый пирог я порезала на кусочки, уложила на блюдо, накрыла салфеткой и велела отнести к себе в комнату. Фарфоровую массу несла сама, запихав ее в горшок с широким горлышком.

Мне повезло: ведун, обслуживающий кухню, поделился стазисом. Благодаря этому лепку можно отложить. До обеда оставался час, и хорошо бы успеть найти проволоку и сделать каркас для куклы.