Влад не стал интересоваться, зачем присматривать именно за Фреей. Сам догадался. Вот так и получается, что все вокруг всё знают. Один Влад, как дите несмышленое.

– Первым делом матушку навестить надо, - сказал он вслух. – После Владимира. И найти бы кого, кто нужную информацию раздобудет.

– Влад, ты обиделся? – насупился Добрыня.

– Нет, обрадовался, - мрачно ответил он. – Ромашка, я понимаю, что это твоя работа. Но ощущения…

Он не договорил, но Добрыня кивнул, мол, ощущения паршивые, сам знаю.

– С чужим легче будет? Я и сам не в восторге, - признался он. – Откажусь, коли так тебе проще. К батюшке поеду, в имение.

– Погоду ведовать? Или удои повышать при помощи боевой магии? – фыркнул Влад. – Ни легче, ни проще не будет. Никому. Потерпи уж… мои капризы. И я потерплю, пока расследование идет. А после, не обессудь, как-нибудь без няньки жить стану.

Добрыня вяло улыбнулся.

– Я найду человечка, что в архивах покопается. Но первым делом ты не к матушке отправишься, а на завтрак. Протокол.

Опять слушать брюзжание стариков?! И сальные намеки… Хотя, теперь уж без намеков. Осталось разве что объявление сделать, что Марьяна – его жена.

– Скажу, что у меня срочные дела, связанные с организацией конкурса, - решил Влад. – А завтраком нас матушка накормит.

– Нас?

– Она в прошлый раз интересовалась, отчего ты нос не кажешь. И хватит уже по кустам прятаться, - отрезал Влад.

Матушка обрадовалась обоим. И завтракать усадила, велев слугам накрыть стол, как для дорогих гостей. О Марьяне расспрашивала, обрадовалась ее успеху. А Влад, хоть и ерзал от нетерпения, но в детскую не рвался. Не хотелось беспокоить матушку прежде, чем станет известно наверняка, кто отец Василисы. Вернее, о причастности Александра.

– Девочка как? – наконец спросил Влад. – Хлопот не доставляет? Здорова ли?

Матушка всплеснула руками.

– Какие хлопоты! Радости одни! Кушает хорошо, не болеет, не капризничает.

– Так уж не капризничает!

Знакомый ворчливый голосок раздался совсем рядом. Влад давно посматривал на кошку, устроившуюся на теплом подоконнике. И гадал, далеко ли Луша. Хорошо бы узнать, как она устроилась.

И вот, пожалуйста, домаха сидит на том же подоконнике, свесив ножки в лапотках. Сарафанчик новый, чистенький. И рубашка с вышивкой.

– А вот намедни зубик резался, так всю ночь не спала, плакала, - продолжила Луша. – Или когда за кошкой побежала, да упала.

– Зубки у всех режутся, все плачут, - ответила матушка. – Да и какой это плач! Кошка и то громче мяучит. Ты не слышала, как мои сыновья ревели!

– Матушка, вы ладите? – поспешил вмешаться Влад.

Глупый вопрос. Будь иначе, Луша давно ушла бы из дома. Но к воспоминаниям о днях собственного младенчества он готов не был.

– Да, - хором ответили обе, матушка и Луша.

И сердито уставились на Влада, будто он умудрился оскорбить обеих.

– Так и вырастет без матери, - произнесла Луша, прищурившись. – Уж лопочет, а мамой звать некого.

– Марьяна скоро вернется, - сказал Влад. – Все изменится. Скоро.

Добрыня, молча жующий куриное крылышко, отложил косточку.

– Влад, так ты сходи, малышку поцелуй за мамочку, - предложил он. – Она ж просила.

Он мог бы сообразить и сам. Прекрасный предлог, чтобы пойти в детскую и взять малышку на руки. Конечно, если она не испугается. Там, в скитах, Василиса ему доверилась. А сейчас?

Василиса играла в детской. Она сидела на полу, с помощью няни строила башню из деревянных кубиков. И аккуратно, пальчиком, толкала…

Бах!

Башня падала с грохотом, под веселый детский смех.

– Василиса, смотри, кто пришел, - сказала матушка.

Малышка обернулась. Уставилась на Влада голубыми глазами. Он присел на корточки, протянул руки.

– Иди к папе, Василиса.

Это произнесла матушка, а Влад вздрогнул. А кто ж еще? Сам же назвался отцом.

Василиса встала, цепляясь за нянину руку. Сделала несколько неловких шагов, направляясь к Владу. Признала? Он взял ее на руки, и она засмеялась.

Знать бы еще, как эту кровь запечатывают. Ведовскую силу Влад ощущал. Какой же ребенок без оберега! Может, на теле руна какая? Незаметная.

Он расцеловал малышку в обе щечки – за папу и за маму. Но отпускать не спешил.

– На Марьяну похожа, - сказал он матушке. – Такая же беленькая и голубоглазая.

– Вылитый ты в детстве, - вздохнула матушка. – Я даже солнцерисунки смотрела.

– Малыши все одинаковые.

– Не скажи. И вот… родинка на шее. У Марьяши такой нет. Зато у тебя есть. И у меня тоже.