Видя, как были поражены приближенные, император пояснил:

— Девчонка еще, не понимает, что делает, все пытается остановить около себя суженого, — он кивнул на князя, — и даже может совершить уголовное деяние, не понимая этого.

«Не-не-не, только не это! — мрачно подумал попаданец, — сразу видно, что ты, величество, не профессионал. Самое малое количество фактов плюс домыслы. И вот уже дочь преступница. Да еще меня за уши притянул. Да, а вот с Машей надо обязательно поговорить».

— Ваше императорское величество, — попросил он Николая I, не комментируя его вариант преступления, — могу ли я поинтересоваться подбором обслуги?

— Можешь, — согласился монарх, — даже более того, я обяжу моих чиновников помогать тебе. Никогда не во вред найти какие-нибудь ошибки.

Николай не зря упомянул о предыдущих ошибках. Порывшись в бумагах дворцовых служб, князь поначалу решил, что контроль над дворцовой обслугой вообще не ведется. Агхм! Потом нехотя признался, что все же контроль какой-то есть, но весьма странный. Какой-то уродливый. Полицейский надзор не велся совсем. Как будто трудолюбивым слуга должен быть, а вороватым не обязательно. Не удивительно поэтому, что старательные и преданные слуги могут быть вороватыми.

Комендант Зимнего дворца генерал-майор Заманный поначалу был замкнутым и молчаливым. Но князь, вполне понимая ее мрачный вид, буквально прямо объяснил, что ему надо и какую тот может играть роль.

Уяснив, что он его не собираются никак трогать и вообще комендант в этом деле лицо сугубо второстепенное, гвардеец просветлел и уже оказался более разговорчивым и даже милым.

По итогам этих разговоров князь Долгорукий настоятельно предлагал государю-императору ввести новую должность заместителя коменданта по полиции. На что император соизволил написать на всеподданнейшем докладе: «Быть по сему!»

От официоза в стороне осталось: Николай Павлович действительно заинтересовался и должность принял, но неожиданно поставил на нее Константина Николаевича, вполне резонно посчитав, что инициатива наказуема, а князь будет весьма эффектно работать.

Пришлось выскользнуть из положения скользким угрем. Так, чтобы и лишнюю и, надо сказать, для князя не нужную должность не получать и государя не обозлить.

Помог его начальник по жандармам граф Бенкендорф, который предложил ротмистра Новосильцева — очень деятельного молодого человека тридцати с небольшим лет от рода.

Император, самолично ознакомившись с новым сотрудником, им был удовлетворен и отстал от попаданца. Фу!

Напоследок пришлось прошерстить уже принятых в Зимних дворцов работников. Вот тут пришлось поработать. Константин Николаевич прекрасно понимал, что среди них есть крыса и ее надо обязательно найти. Но кто это?

Граф Бенкендорф сунувший по должности нос и в эту проблему, указал ротмистру Новосильцеву очень даже занимательного кандидата в злодеи — истопник Захаров — нелюдимый и довольно злобный на вид мужчина за пятьдесят лет, с большой черной бородой, придававший ему вид свирепого пирата в отставке. При виде его так и казалось бездоказательно, что он всю жизнь грабил и убивал в Карибском море, а под старость пошел работать истопником в императорском дворце. Эмоции оказались вредными не только для маленьких детей и для капризных женщин, но и для взрослых серьезных жандармов. Поверили-таки дяденьки без особых доказательств!

А если серьезно, то князь тщательно — но не более дня — изучал Захарова, вник в суть его работы и вывел за рамки подозреваемых. В отличие, кстати, Новосильцева, который, согласно указаниям шефа жандармов, продолжал «копать под истопника». Константин Николаевич попытался было вразумить ротмистра. Ведь сразу видно, не туда копает.

Ага, возьмешь его голыми руками!

Главное и железное доказательство — так считает его сиятельство. И хоть железом по лбу чеши! Ни чем не убедишь, как будто шеф жандармов Господь Бог и каждое его слово истина в последней инстанции.

Что делать, иди своим путем, а он пойдет своим. Пока ротмистр Новосильцев по указаниям начальства искал некие «воровские доказательства» «злодея» Захарова, князь Долгорукий выискивал факты совсем под другим углом. Не из внешних признаков обвиняемого, а из аналитических убеждений, что слуга, как минимум, помогал ворам, а то и сам грабил. И личико имел, между прочим, очень даже симпатическое. Ха!

Вот тогда он и увидел среди слуг именно великой княгини юную и, надо сказать, весьма пригожую Анюту Ковалеву. Вначале она ему была даже приятна. Такая была беззащитно-красивая и привлекательная, что очень хотелось приголубить и обогреть. А если к тому же узнать, что она — незаконнорожденная дочь сына екатерининского вельможи. Богатого, но не давшего ничего, то картина будет полная. Чувство же было одно — помочь и подать, хоть чего-нибудь.

Однако когда первая волна блаженных эмоций схлынула, и Константин Николаевич мог сознательно подумать, ему показалось, что она может оказаться первым кандидатом в пособники грабителем. Ближняя прислуга дочери монарха, от которой у Маши практически нет никаких секретов и закрытых дверей. Ведь почти дворянка, причем дед ее очень именитый и известный.

Конечно, это еще ни о чем не говорит, но все-таки, присмотреть за ней необходимо одной из самых первых. И окончательно решить — брать за цугундер или вообще оставить в покое.