— Ваше сиятельство, его императорское величество просит вас, если вы не очень устали, подняться в его личный кабинет. Очень вас ждет, так вели-с передать!

Он угодливо поклонился, как бы давая время на философствование. Светлейший же князь! Из самих Долгоруких! Его сам император зовет, а не приказывает! Такой имеет право на раздумье!

'Ага, — подумал князь, — не захотели ждать, пока я толи приду к ним, толи не приду. Они (Николай I и, наверняка, Мария) позвали сами. И довольно учтиво. Показывают, что я вхожу в кружок избранных.

Хотя, это, разумеется, только внешний вид вежливости. Как будто я так могу взять и отказаться. Раз и все! Это на просьбу-то императора! Спасибо уже за то, что здесь меня не арестовали.

Хотя о чем я думаю. При всех его закидонах, император Николай I — не диктатор ХХ века, так злобно и беззаконно действовать не будет. Сословные пока суды, масса законов аж со Средневековья. Декабристов, государственных преступников, за реальные злодеяния — замысел по убийству императора и его семью — первоначально судили, а уж потом повесили. И ничего, что реальный судья был один, все одно основа из имеющихся законов. Зато из 120 с лишним лишь пятерых!

Что-то меня понесло. Лучше надо спросить, когда он был отправлен. Может, еще на ужин успею. А то кушать очень хочется после прогулки в жандармерию'.

— А, скажите-ка, любезный, давно вы сюда направлены с таким поручением? — спросил вежливо, но достаточно небрежно князь.

Чиновник задумался, припоминая. Не дай бог ошибешься в ответах такому важному гостю! Считай, все, карьера и благополучная жизнь пролетела.

— Да с четверть часа, не больше, ваше сиятельство! — сказал он в некотором сомнении, — не более, потому, как свечу служитель недавно зажег, — кивнул он на подсвечник с большим огарком, — а она и в половину не сгорела.

«Что же, — подумал князь, окончательно выбирая между личными покоями императора и дворцовой кухней, — пойдем к Николаю I, если там меня любят, или, по крайней мере, считают своим — накормят. Всего-то послать слугу на кухню с распоряжением об обеде. Нет, так нет. И нечего жужжать! Любит — не любит, все это слова. А вот оно, реальные действия!»

Кивнул чиновнику — больше эта бюрократическая шушера все равно не стоила. По тому, как засияло лицо титулярного советника, тоже считал — не стоило. И такого знака внимания ему было более чем достаточно.

И пошел, негромко насвистывая понравившуюся арию из «Травиаты». Намедни Елена Федоровна затащила его на императорский театр. Шел нехотя, а вот прилепилось же из репертуара. Великая вещь — классическая музыка!

В кабинете Николая I неожиданно для него оказалось многолюдно. Помимо императора и ее любимой дочери, как-то вдруг между делом оказался цесаревич Александр и жена Николая Александра Федоровна. Младших детей, к счастью, не было, а то устроили бы они такой тарарам! Уж он-то знает, хотя бы той частью, которая относилась к попаданцу и немного встречалась с детьми в школе, какая это страшная сила! Или громкая, так что тоже с ума сойдешь.

— А вот и твой любимый, Мария! — ласково объявил Николай Павлович, — первым делом, давай, корми!

«Хорошо быть господской дочкой, а еще императорской — мысленно саркастически хмыкал князь, — в деревне бы крестьянской дочери печь натопи, воду наноси, а тут всего-то лишь позвонил в колокольчик, сказал несколько слов и все! Кухонный человек из дворцовой прислуги приволок судок с горячей пищей».

По вечернему времени особых разносолов не было даже на императорском столе. Обеденная гречневая каша, котлеты и чай. И то хорошо!

— Ты распорядилась? — негромко спросил князь пусть капризную, но очень заботливую жену.

Та ответила все еще обиженной, но чарующей улыбкой:

— Приказала я. А идея папа.

'Тоже замечательно. А гречку здесь хорошо готовят. Или повара весьма квалифицированные, опытные, Или оттого, что печи на дровах, а так рассыпчато-мягкая получается, прелесть!

И паровые котлеты! Еще не из фарша, рубленые. Зато без хлеба и пищевых химикатов, как в XXI веке. Сплошное объедение!'

Пока Константин Николаевич наедался, мысленно нахваливая пищу, окружающие помалкивали, не торопясь чаевничая. Пусть покушает. Даже император не спеша потягивал огненный напиток.

Но стоило князю, наевшись, отодвинуть судок, как все выжидательно на него стали смотреть. Что делать, он сегодня зачинатель новостей. Любопытство — двигатель прогресса, это вам любой философ скажет. Даже материалист марксистского толка.

— Спасибо, ваше высочество, все было очень вкусно, — подхватил он великую княгиню немного несправедливо — готовили все же дворцовые повара. Впрочем, это уже мелочи. Пододвинул к себе чашку чаю, поинтересовался у Николая:

— Смею ли я надеяться, ваше императорское величество, что все окружающие собрались здесь из-за любопытства по делу кражи бриллиантов? Или я что-то пропустил?