— Совершенно верно, дорогой князь, — подтвердил монарх, — нам не только любопытно, женщины еще и интересуются, когда они перестанут бояться свежего воздуха и наглых воров. А то хоть из Зимнего дворца не выходи!

«Мгм, если походить к следствию с этой стороны, то я сам начну бояться и шарахаться от каждого подозрительного шороха!» — подумал князь и вслух успокоительно сказал:

— Я все же надеюсь, что после моих слов все будет не так страшно. Благо, при допросах главных подследственных окончательно стало ясно, что это Анюта. Пусть даже ее не очень удалось разговорить, но даже в этом случае все оказалось понятно. И граф Александр Христофорович после поддельного обморока больше ее не защищает. Хотя здесь еще не все ясно.

По ходу следствия все больше понятна большая роль в этом деле Крапивина Андриана, вора по прозвищу Два Пальца. Он и явился основным автором идеи воровства бриллиантов великой княгини.

— И что же вам мешает его арестовать и строго наказать? — удивился Николай, — почему он до сих пор свободен и угрожает честным обывателям? Не говоря уж о моей жене и детям!

Не только императора, но и остальных окружающих неприятно задела вопиющая пассивность полиции и жандармерии. В комнате раздался очевидный недовольный ропот.

— Главным образом потому, что до сего дня мы не знали, кто это по внешнему виду и где он живет, — разъяснил им Константин Николаевич, — были информированы только, как его зовут и что он есть вообще. За последние дни в ходе розыскных действий был выяснен портрет Андриана и его местоположение. Я сам при помощи его императорского высочества Марии Николаевне буквально этим вечером узнал самые последние и самые важные крохи информации. Ваше императорское величество, теперь я полностью свободен к действиям!

— Да?! — неприятно удивилась Мария, — а я думала…

Она замолчала, как-то надувшись и изредка бросая косые взгляды на князя.

— Мария нам рассказывала, что вы весь вечер издевались над заключенным и заодно над ней, — пришла ей на помощь мама Александра Федоровна, — очень оказалась недовольна. И по вашим словам, оказалось зря.

А Николай I по-отцовски добавил:

— Может, ты, Константин Николаевич, расскажешь свой вариант прошедшего вечера? Дедуктивный талант не все имеют.

— Фу, — окончательно обиделась теперь уже на родственников Мария. Князь ее понимал. Жандармы, то есть он, если честно говорить в ее представлении буквально издевался во время допроса, слава богу, больше не над ней, а тут родной отец посмеивается над дочерью в его кабинете, можно сказать в родных стенах. Он бы тоже был в тяжелых чувствах. Однако хватит уже, милая, надрываться над несуществующими издевками. Никто над тобой не изымается, наоборот, только все только любят и лелеют, моя прелесть!

— Ваше императорское величество, все проявившиеся здесь негативные чувства оказались из-за неправильного понимания вашей дочерью Марии Николаевны ситуации, — пояснил князь, смотря на нее и взглядом обозначая предостережение — будешь выкаблучиваться — все расскажу прямо перед твоими родственниками.

Не помогло. Не телепат он, не может мысленно передавать мысли, хоть и современник двух веков.

— Как это? — окрысилась Мария и на него, и на отца, и даже на брата с мамой, которые просто сидели рядом с ними и ни с ем не разговаривали.

— Вы понимаете, Мария Николаевна, — заговорил он с ней вежливо, на вы, как с чужой, — люди вообще-то обычно в целом хорошие, симпатичные, и им стоит верить и ждать добра. Однако в тюрьме обычно собирается худшая часть, которая всех людей в погонах (а вы вчера находились с ними) видит только в качестве врагов. И соврать им ничего не стоит. А то и навредить. Что, собственно, мы и видели.

Вот, например, тот же Алексей Прохоров, из-за которого давеча вы на меня серьезно обиделись. Как вы его трогательно слушали! Как переживали! Вы хоть знаете, что у него совсем нет семьи, и, естественно, никогда не было законных детей?

— Да-с? — вопросительно спросила, не поверив Маша. Дальше она не успела.

— Простите, Константин Николаевич, — вмешался император Николай I, — мне вчера граф Александр Христофорович по моей просьбе принес некоторые бумаги по своей службе. Прохоров Алексей там значится женатым, я специально смотрел. Как вы на это посмотрите?

— Ваше величество! — разъяснил князь, — во время создания жандармерии, когда было очень много работы, сведения у неответственных сотрудников разрешали брать только на основе письменных сведений, без документов. И с того периода, как правило, не проверяли.