— Доказуха? Какая? — насторожился я.

— А вот этого он не сказал. Сдох, не успел. Если бы я знал, давно бы нашёл и сам утопил Валета.

И так сказал это, стиснув зубы, что я на минуту всё-таки поверил.

— Имя помнишь того, с тубика?

— А то. Егоров Андрей Владимирович, шестьдесят пятого года. В девяносто восьмом умер в ИК-15. Пробей по своим каналам. Может, что еще всплывет. Нужно проверить его связи и…

— И хату обыскать Егорова, — подхватил я. — Вдруг что нароем… зацепки какие. Спасибо, Грач. Ты всегда был настоящим человеком.

— С чего взял? — хмыкнул он.

Я окинул его взглядом.

— Письма… Из прошлого. Забыл, что ли?

— Что-то ты недоговариваешь, Макс… Ну, дело твоё. При любом раскладе — я в деле.

Мы пожали друг другу руки — крепко, с молчаливым пониманием.

— А теперь какой план у тебя? — спросил Грач.

— Не поверишь… На работу новую выхожу. К Валету в охрану.

— Что, бля?!…

Я рассказал ему как все было.

— Но не знаю, Макс, палево какое-то… Вдруг они связали два и два? Я линию вырубил и охранника. И ты такой заявился, аккурат в это время.

— Может, и связали, а может, и нет. Они же не в курсе, что я под них копаю.

— Опасно… На твоем месте я бы отказался от этой идеи…

Я заметил, что Грач посмотрел на меня как-то по-особому. Может, и драл он со своих клиентов бабки за обыкновенные житейские мудрости, но всё-таки — что в нём такое появилось, пока он их обрабатывал. Что-то словно бы отеческое.

— Я подготовлюсь. Буду начеку. Второго такого шанса не будет — попасть в окружение этой гниды.

— Стремно все это… — покачал головой Грач, но я остался при своем.

Потом мы ещё покатались по городу. Убедились, что хвоста за нами нет: нырнули под эстакаду, проскочили по раздолбанным улочкам частного сектора, что вклинился в город старым посёлком, попетляли среди гаражей. И только когда окончательно убедились, что чисто — Грач повёз меня домой.

Внедорожник остановился у моего подъезда, когда уже стемнело. На небе повисли тяжёлые тучки, в окнах теплился свет, а во дворе чернела незнакомая «девятка». Я по старой привычке знал, что называется, в лицо все машины своего двора — и эту раньше тут не видел.

Может, в гости к кому заехали? Хотя вряд ли. Не похожа тачка на пенсионерскую. На заднем стекле наклейка «Еду как хочу», на зеркале в салоне болтается чёрный пушистый хвост, а вместо штатных колёс — старое литьё на низком профиле. Морда притянута к земле, будто кто-то пытался сделать из ведра спорткар.

Пацанская тачка. А кто сейчас в гости ездит на «девятках»? Все давно на такси пересели — и выпить можно, и без гемора. Значит, приехали не в гости. Значит — ко мне.

И ещё момент: на лавочке у подъезда, где обычно под ночь обитали два местных алкаша, в этот час, как по расписанию, — пусто. Подозрительно.

Я перевёл взгляд обратно на лавку. Та была облита чем-то белёсым, густым, с творожистой пленкой. Похоже на кефир или прокисший йогурт. Измарали лавку, чтобы никто не торчал под окнами, задницы тут не просиживал? Чтобы свидетелей не было?

— Похоже, у меня гости, — тихо сказал я, кивнув в сторону тёмного входа.

Грач уже собирался заводить двигатель, но замер, насторожился.

— Валим? — прошептал он, чуть заметно мотнув головой в сторону машины.

— Не люблю бегать, — процедил я и выдернул огнестрел из-под штанины. Рукоять приятно легла ладонь.

— Ну пошли, проверим, — кивнул Грач, выудив из бардачка нож-бабочку.

Звяк, и в его руке блеснул клинок.

Мы вошли в темный подъезд. Я пару раз щёлкнул выключателем — тишина. Свет не вспыхнул. Но лампочки — на месте. Только… под наклоном, будто кто-то их нарочно выкрутил, оставив висеть разве что для вида. Перегорели? Да нет — подвыкрутили.

— Дай, я первым пойду, — прошептал Грач, показательно поддёрнув на себе робу электрика. — Типа, электрик из ЖЭКа, как раз пришёл освещение починить.

Я замер, подумал и покачал головой:

— Хрен его знает… Если тебя уже срисовали у офиса Валета, второй раз под электрика не прокатит.

Но договорить не успел. Грач не стал слушать. Уже шагал вверх, широким, пружинистым шагом, перескакивая сразу по две ступеньки. Его подошвы отдавали эхом среди бетонных стен. Шёл, не таясь. На ходу напевал что-то неразборчивое, вроде бы веселое, для вида. Даже выругался вслух:

— Опять на линии что-то полетело, мать её так…

Я стиснул рукоять пистолета. Всё шло по плану. Или нет? Или, наоборот, по чьему-то другому.