— Да ты, я погляжу, силач! — говорит Микко.

— Разве ж я силач, вот Микко Метсолайнен — тот силен! — отвечает удильщик.

— Вот он, перед тобой! — говорит ему Микко.

— Ну раз это ты и есть, — отвечает удильщик, бросая свою снасть, — не возьмешь ли меня в компанию?

— Что ж, пойдем вместе! — говорит Микко.

Отправились они дальше вдвоем. Идут по дороге, встречают третьего силача, который две скалы друг об друга колотит.

— Ох и силен же ты! — говорит Микко. — Легко ли скалы ворочать.

— Я-то что за силач, — отвечает скалолом, — уж кто силен, так это Микко Метсолайнен!

Назвался тогда Микко, и пошел скалолом с ними вместе. Пришли они втроем на овсяное поле и стали по очереди в грифона стрелять, да никто не попал. Остались силачи караулить птицу, когда та снова на поле вернется, да проголодались. Паслось неподалеку от поля стадо, и взяли товарищи одну яловую корову себе на обед. Стал удильщик мясо варить, а другие тем временем поле стерегут. Варит удильщик на скале похлебку, и только сварилась пища, как вылезла из расщелины старуха с железным зубом, подходит к повару и говорит:

— Дай мне, сынок, похлебки попробовать, очень я голодна!

— Есть тут и поважнее едоки, — ответил кашевар и велел старухе убираться, но бабка не ушла, а стала с удильщиком драться. Одолела она силача и слопала все варево из котла. Перепугался удильщик, что товарищи к пустому котлу придут, принес воды и стал кости варить.

Собрались все вместе обедать. Микко и скалолом удивляются, отчего это похлебка такая жидкая:

— Вкуснее раньше похлебка из яловой коровы бывала, не такая пустая.

Повар-то причину знал, но признаться не осмелился.

На другой день зарезали другую корову и назначили скалолома кашеварить. Но с тем то же случилось, что и с удильщиком; и пришлось ему из костей похлебку варить. Снова товарищи есть собрались, пробуют варево и удивляются:

— Жидковата похлебка, раньше, бывало, вкуснее из говядины получалась.

Рассказал тогда скалолом, как старуха у него котел опустошила. Ну, убили еще одну корову, и остался на этот раз Микко Метсолайнен обед варить. Варит Микко, варит, уже поспевает похлебка, и тут снова старуха из скалы выходит и говорит кашевару:

— Дай-ка мне, сынок, твоей похлебки попробовать! Не дает Микко Метсолайнен старухе своего варева: — Найдутся едоки и поважнее тебя.

Разозлилась старуха на Микко и стала с ним драться, но где ей было с таким силачом тягаться — схватил он ее в охапку и грохнул об камни так, что рассыпалась старуха на кусочки. Микко собрал старухины косточки и бросил в расщелину. Пришли товарищи обедать, попробовали похлебки — хороша оказалась, навариста; как и подобает. Поев, пошли они на старухины косточки посмотреть, а тех уже и след простыл.

— Вот оно что — ожила старуха и в скале спряталась, — сказал Микко, — но от меня не укроешься, я тебя из-под земли достану!

Разрезали товарищи три коровьи шкуры на ремни, связали длинную веревку, и стал Микко Метсолайнен по ней в расщелину спускаться.

— Вы меня опускайте, — сказал Микко скалолому с удильщиком, — а когда я за веревку дерну, тащите наверх.

Все ниже и ниже спускался Микко, пока не достиг он такой же земли, как и наверху. Стал Микко Метсолайнен незнакомые места осматривать, видит — дом стоит. Зашел он в избу, а там красивая девушка ткет полотно, и никого больше в доме не видно. Поздоровался Микко и заговорил с ткачихой вежливо, а девушка испугалась и отвечает:

— Зря ты сюда пришел, чужой человек, вот вернется моя приемная мать — убьет тебя.

— Не одолеть ей меня, — отвечает спокойно Микко.

Девушка, которая сама была человеческого роду-племени, с верхней земли когда-то украдена, посоветовала гостю:

— Нет, парень, не справиться тебе с моей матерью, на своей земле сильна она, но если станет она тебя побеждать, то вот из этого корыта, что у порога стоит, ополоснись волшебной водой, а взамен другой налей — твоя будет победа.

Недолго пришлось гостю хозяйку ждать, а когда вошла она в избу, узнал он в ней ту самую старуху, что похлебку у товарищей дважды съедала. Увидала старуха Микко и сразу с ним сцепилась:

— Явился-таки, негодный!

Упал Микко Метсолайнен на колени и попросился у старухи с солнцем и месяцем попрощаться, а сам подошел к корыту, ополоснулся и налил взамен другой воды. Стали они снова бороться. Уже и старуха на колени упала, стала и она просить, чтобы отпустил ее Микко с солнцем и месяцем проститься. Облилась водой из корыта, да еще слабее от той воды сделалась. Схватились Микко со старухой снова, но та уж и вовсе не может против него стоять. Задавил Микко старуху и говорит: