Благодаря ему я научился всему: охотиться, ловить рыбу, заниматься хозяйством. Но, помимо этого, он оказался ещё на редкость начитанным и образованным человеком, два высших образования, научные степени. Поэтому помимо навыков выживания в мою голову было вколочено много разумного, доброго, вечного. Спорить с медведем было бесполезно, поэтому быстро втянулся в образовательный процесс.

А ещё дядя Коля показал мне, что можно жить в гармонии с внутренним зверем. Эти уроки были самыми сложными. Щенком я не хотел возвращаться в человеческую ипостась, с годами это чувство только крепло. Мне казалось, что у людей слишком много обязанностей и ответственности, куда веселее быть свободным волком, делать лишь то, что подсказывают инстинкты.

На этом моё беззаботная понятная жизнь на лоне природы закончилась. Суровый дядя сказал, что сделал для меня всё, что мог, и такому здоровому лбу, как я, давно пора уже выйти в открытый мир, не век же бирюком жить. А чтобы соблазны не затуманили мой юный неокрепший мозг, было принято решение, отправить меня в миротворческий отряд, состоящий исключительно из оборотней. Я не был против, тем более, мне обещали достойную оплату, возможность посмотреть мир и дружный коллектив. Кстати, ребята в отряде и впрямь были как на подбор, единственное, что меня смущало, что почти полностью состоял из барсуков. Уже позже я понял, что они абсолютно отбиты на голову и считают себя неуязвимыми, как и их африканские братья медоеды.

Именно на службе почувствовал себя нужным, наконец-то став членом стаи. Это было отличное время: сражаться бок о бок с братьями, ощущать азарт погони, брать то, что хочется по праву сильного. Наконец-то звериное начало чувствовало себя почти удовлетворённым, жаль, что недолго. Строгая военная дисциплина заставляла сдерживать своего хищника, который начал огрызаться на приказы. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы в одну из ночей, когда патрулировал территорию, не наткнулся на засаду, которой удалось меня подстрелить. Это было моё первое ранение, и оно показалось позорным: как я мог быть настолько самоуверенным и легкомысленным, что позволил себя ранить обычному человеку. Зверь был в ярости, а запах крови полностью лишил меня рассудка. Когда пришёл в себя, вокруг уже не осталось никого, кому понадобилась бы медицинская помощь.

После этого принял решение уйти со службы и забиться в самую глухую дыру, где уже никому не смогу навредить. Именно там я и встретил Лену, дочь Антона Павловича. Она тоже пыталась спрятаться от самой себя. Такая гордая, красивая, настоящая волчица; такая испуганная, растерянная, добрая маленькая девочка, ставшая оборотнем против своей воли. Раньше думал, что это невозможно. Ведь всем известно, что оборотнем надо родиться. Все сказочки про обращение — фантазии режиссёров и авторов третьесортного чтива. Но Лена была живым доказательством того, что есть что-то помимо моего ограниченного представления о мире. Превращённая в зверя собственным отцом, сделавшим это ради её спасения, теперь она искала способ стать опять человеком.

Я долго пытался узнать, как получилось поселить в ней звериную сущность, но Лена всегда избегала этой темы, ведь такое знание могло попасть в дурные руки. Она боялась, что кто-то решит обратить людей в оборотней помимо их воли. Как же она была права, моя мудрая, милосердная подруга, ставшая сестрой. В тот вечер, когда волчица показала мне часть артефакта, который использовал её отец, который она похитила из родного дома, я увидел судьбу, ожидающую человечество. Маленький чёрный камушек причудливой формы, чем-то похожий на запятую, с белой точкой в широкой части обжег руку, стоило мне прикоснуться к нему. Лена недоумённо смотрела, как я в слезах ползал по полу, охваченный жуткими видениями. Не знаю почему, но артефакт решил рассказать свою историю именно мне, выбрав в качестве хранителя.

А на следующий день Лена исчезла, оставив мне проклятый камень и подробную инструкцию, как найти её отца, у которого хранилась вторая часть артефакта. Я пытался напасть на след своей подруги, но она умела исчезать виртуозно. Как понял из рассказов, она уже давно скрывалась от всего мира, понимая, какую опасность для него представляет. Конечно, живое свидетельство того, что обращение возможно. Если бы до неё удалось добраться, то Лену ждала бы больничная палата и куча людей в белых халатах, исследующих её, словно лабораторную мышь. Моя названая сестра была вынуждена вновь скрываться, чувствуя неминуемую опасность. Но почему она не позволила остаться рядом, помочь, защитить? Наверное, решила, что судьба артефакта важнее её.

Слушала историю Мрака, приоткрыв рот. Почему-то в голове всплыла присказка матушки о том, что туда обязательно залетит муха, поэтому я захлопнула челюсти, да ещё и с таким звуком, что оборотень и хозяин разом взглянули на меня. Антон Павлович был бледен, скорбные тени в уголках губ превратили его практически в старика — не узнать того моложавого импозантного мужчину, который нас встретил.

— Если бы я знал, что так будет… — его голос дрожал, чувствовалось, что он с трудом сдерживает эмоции, — но ведь я не думал, что обреку Леночку на такую жизнь. Я просто хотел, чтобы она была здорова.

— Она никогда вас не осуждала и говорила лишь с теплом и благодарностью! — перебил Мрак. — Действительно, вы не представляли, что произойдёт.

Чувствовалось, что этот разговор мужчины вели не в первый раз. А волчара — молодец, пытается помочь Антону Павловичу, снять с него груз вины. Не ожидала от него такой дипломатичности и участливости.

— Так каким образом вы обратили дочь в оборотня? — а вот мне стоило бы задумываться над тем, что говорю: от моих слов хозяин дёрнулся, словно от удара.