Говорю:

– Скажи, пожалуйста, а ты вот гуглил, какой попкорн самый калорийный, или сам догадался?

Шмелев ослепительно улыбается:

– И в мыслях не было! Просто люблю сладенькое.

Он подмигивает и задорно хрустит карамелью. Кошмар какой. Это надо как минимум два дня не есть, чтобы вот так перекусить в кино. Что ж, дальше нужно лучше следить за языком. Если бы не сказала в колледже про калорийность, он бы и не догадался, что для меня это определенного рода… ну, пунктик.

Тяжело вздыхаю, открываю на смартфоне билеты, чтобы найти номер зала, и иду в нужную сторону.

Яр молча следует за мной, но я прямо чувствую, насколько он доволен собой. В голову приходит глупый каламбур – чтобы мне насолить, он взял карамельный попкорн. Сжимаю губы в нитку и ускоряю шаг. Ныряю между кресел и сажусь в середине четвертого ряда.

– Серьезно? – едко спрашивает Шмелев, усаживаясь рядом.

– Сейчас-то что не так?

– Ты всегда фильмы так близко смотришь?

– Да, – с достоинством отвечаю я, а потом вдруг говорю откровенно, не успев затормозить, – у меня зрение не очень хорошее.

– Почему очки не носишь?

Я сердито чешу голову около уха и тут же себя одергиваю. Нельзя. Складываю ладони на коленях и сдержанно отвечаю:

– Не хочу давать лишнего повода для буллинга.

– Буллинга?

– Не делай вид, что не знаешь это слово.

Яр хмурится, оборачиваясь ко мне всем корпусом:

– Над тобой же никто не издевается.

– Это здесь. В колледже. В школе было иначе.

– Тебя дразнили?

Я киваю, стекленея взглядом. Потом натужно улыбаюсь:

– Здесь получилось начать все заново. Но ты же понимаешь, я все равно не в фаворитах.

– Тут нет фаворитов.

Не выдержав, я смеюсь. Смутившись, тут же прикрываю улыбку ладонью:

– Ярик, ну ты как упрямый ребенок. Во-первых, есть. И ты это знаешь. Во-вторых, ты сам меня все время цепляешь. А за тобой как за, скажем, лидером мнений следуют остальные.

Он молчит и чуть склоняет голову набок. Удивительно, но я вижу в его серых глазах почти раскаяние.

– Не думал раньше об этом? – мягко интересуюсь я.

– Я тебя не унижал, – упрямо говорит Шмелев, не желая принимать то, что я пытаюсь донести.

И я сдаюсь. Говорю:

– Конечно, Яр.

В этот момент в зале гаснет свет, и мы отворачиваемся к экрану. Почти уверена, что смогла посеять что-то в его закостенелую голову. Хотя, может быть, он не такой уж и деревянный, как мне казалось до этого.

Фильм захватывает меня с самого начала. Это, конечно, совсем не удивительно, я просто фанат романтических мелодрам. Я знаю их все, без шуток. Если бы я вдруг оказалась на какой-то викторине по ромкомам, то вышла бы стопроцентной победительницей. Эта история – о лучших друзьях, которые договариваются ходить вместе на все свадьбы, на которые приглашены. А потом они, конечно, влюбляются друг в друга.

В сцене, где они первый раз целуются, Яр наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Я же говорил, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.

– Это просто кино! – раздраженно отвечаю я.

Но на самом деле не совсем в это верю. Как фанат жанра, я слишком погружена в историю, чтобы считать, что это просто кино. Для меня это почти живые люди, за которых я начинаю искренне переживать. Ну да, у них дружбы не вышло, но ведь это не значит, что и у остальных тоже так будет.

– А теперь представь, что они продолжили бы просто дружить и потеряли свою любовь, – снова шепчет Шмелев.

Во-первых, он наклоняется слишком близко и почти касается губами моего уха. Неожиданно холодная дрожь прокатывается по спине. А во-вторых… Господи, что во-вторых? А! Он использует запрещенный прием. Я уже переживаю за персонажей и хочу, чтобы они были вместе. Вероятно, Ярик просто видит, как я включилась в сюжет, и давит в эту точку.

– Каждый случай индивидуален, – нервно выдавливаю я и лезу рукой в ведро попкорна.

Уже когда зубы крошат застывшую карамель, я вдруг осознаю, что делаю. Почему-то испуганно смотрю на Шмелева. Он ловит мой взгляд и вопросительно приподнимает брови. Ну не выплевывать же при нем! Я сглатываю и ощущаю безумную смесь эмоций. Мне очень вкусно. Мне невероятно стыдно. Мне уже невозможно остановиться. Я закидываю в рот попкорн, отпиваю сладкую газировку. Все мое тело охватывает какое-то нервное возбуждение. Должно быть, это сахар. Я почти подпрыгиваю в кресле.