Видимо, Изначальный Зверь довольно щедро распоряжался их деньгами.

После того как он тщательно проклял своего предка и жаловался целый час, он наконец ушёл, выглядя на удивление посвежевшим. С желудком, полным тлеющих углей ярости, Рендидли оставался в своём медитативном трансе и просто дышал. Его эмоциональное море разбивалось волнами мстительности и разочарования.

Однако одно было ясно: вместо того чтобы истощить его, поединок с Элхумом дал ему странный прилив эмоционального одухотворения. Это переориентировало его усилия. Итак, когда воспоминание больше не напрягало его Ядро Пустоты, Рендидли скользнул в свой внутренний мир. Он очнулся в проекции своей спальни и поднялся на ноги. Он вышел в пещеру.

Пришло время столкнуться с его четвёртым и последним ядром негативных эмоций.

Пещера изменилась. Все остальные двери исчезли. Края комнаты исчезли, оставив Рендидли в огромном, тёмном пространстве. В отличие от дверей, он увидел серию из трёх маленьких островов света и формы в огромной тьме. Судя по предыдущей очистке эмоциональных кист, это будут воспоминания.

Воспоминания о его матери, Эмили.

Но сначала у него были другие дела. Он щёлкнул запястьем и создал сновидческую версию Акри. Из теней вырвались орды клонов Серых Существ, их глаза горели негативными желаниями, поглощёнными из Альфа-Космоса. Прежде чем начать бороться со своей собственной тьмой, ему нужно было очистить эту область от мелких тварей.

Его удары были быстрыми и порочными. Он разрывал их тела, и конечности летели по воздуху. Всё больше и больше их хлынуло, но эмоциональная сила, которую он уже поглотил, давала ему огромное преимущество. Никакое количество мелких темных сущностей не могло его окружить и подавить. Его (Рассудительность Отступницы Мойры) была слишком продвинутой характеристикой, чтобы позволить этому случиться, теперь, когда он настолько укрепил свою эмоциональную основу.

В какой-то момент клоны сломались и поспешили обратно во тьму. Опустив Акри, Рендидли не стал преследовать их. Он выдохнул долгий выдох через нос и потратил немного времени, чтобы успокоиться. То, что последует дальше, будет гораздо сложнее, чем

Как только Рендидли сделал шаг вперёд, чтобы войти в пустоту, он почувствовал присутствие рядом с собой. — Ты уверен, что хочешь продолжить?

Плавающий огонёк дрейфовал рядом с ним. Несколько мгновений дрожа, он превратился в клонированную версию Рэндидли, эту — с седыми волосами и чёрными глазами. Выражение его лица было на удивление нейтральным, учитывая, что это было эго, созданное из его подавленных эмоций и негативного подсознания. — Если ты начнёшь открывать эти эмоциональные раны, ты не всегда будешь становиться сильнее. Иногда незнание – блаженство.

— Я думал, ты будешь подталкивать меня к тому, чтобы я встретил эти страхи, — сказал Рэндидли, прищуренными глазами пытаясь разгадать намерения этой проекции. Его восприятие мало что говорило ему о ней.

Серый Рендидли пожал плечами, выглядя почти скучающим. — Знаешь, в опросниках по социологии, какая группа людей считает себя самыми счастливыми? Самые неразумные. Если они верят, что счастливы, они счастливы. Те, кто знает больше, часто делают себя несчастными.

Рендидли просто уставился на своего клона.

Клон почесал щеку. — Все четверо из нас – часть тебя, знаешь ли. Мы защищаем тебя. Я говорю тебе вернуться. Ты должен послушать меня.

Рендидли поднял подбородок. — Эти воспоминания о моей матери действительно так трудно вынести?

— Не совсем. Но они служат ключом, который откроет всё остальное. Истина, которой ты избегал очень, очень долго.

Он задумался об этом, пытаясь лихорадочно понять, с чем он имеет дело в отношении этой последней эмоции. До сих пор он справлялся с жалостью к себе, завистью и гневом. Это были величайшие из его пороков. Они неуклонно наращивали силу каждой эмоции, что делало эту четвёртую итерацию определённо отклонением. — Так кем же ты должен быть? Депрессией? Ненавистью? Или даже одиночеством?

Клон просто поморщился, как будто то, что его назвали, доставляло ему дискомфорт.

Рендидли вздохнул. — Ты хотя бы скажешь мне, прав ли я был? — Клон не ответил, но его безжизненные черты, казалось, указывали на отрицательный ответ. Рендидли покачал головой. — В любом случае, это не имеет значения. Ради силы, которую ты несёшь, чтобы объединить моё эмоциональное море мне нужно заглянуть в те воспоминания.

— У кого больше силы, у умирающего человека, привязанного к передней части поезда, или у молодого человека, несущего деревянное копьё? — спросил клон.

Рендидли ещё несколько секунд смотрел на клона. Он действительно не знал, что делать с философскими ответами этого ядра негативных эмоций. — Ты ведь понимаешь, что я не остановлюсь, верно?

— В этом-то и хитрость, не так ли? — Наконец, на лице клона произошла перемена; оно выглядело почти насмешливым. — Что заставит Рендидли Гостхаунда остановиться?

Может, это жестокость?

Рендидли свёл лицо. Но всё же он поставил одну ногу перед другой и направился к первому воспоминанию.