пробормотала Невеа себе под нос.

Если бы он был способен принимать долгосрочные решения.

— Ты бы убил Пайна. Разорвал бы его на мелкие кусочки, исказил его сущность, — прошипел Элхум. Ритм его дыхания участился, а глаза выпучились, когда он смотрел на Мэй. — Я видел твою работу, методы, которые ты используешь, чтобы чувствовать себя контролирующей

— Ты не имеешь права вести себя самодовольно в вопросе средств, — прорычала Мэй в ответ. Ярость ее эмоций начала разрывать осторожную стежку, удерживающую рану на ее душе закрытой, с каждым мгновением усугубляя ее. — А что насчет Виндаоса! А что насчет детей, которых ты скормил этому инструменту Культа, с радостью бросая плоть в костер для достижения своих целей?! Ты идешь по безсветному Пути, Элхум. Ты стал таким же испорченным, как и те, с кем обещал бороться.

— Возможно. И все же, разве это не неизбежно, что мы подсознательно становимся своими злейшими противниками, чтобы превзойти их? — сказал Элхум. — Они стали доминировать не просто так.

На долгое мгновение Мэй просто смотрела на него. — .Полагаю, если ты примешь мир победителей и проигравших, то будешь гнаться за общими чертами победителей, независимо от того, насколько грязными или кровавыми эти черты могут быть. Ты бы похоронил целые пласты своих эмоций, игнорируя их годами, если это служило твоим целям.

Краткое замешательство мелькнуло на лице Элхума, затем его эмоциональные заслонки захлопнулись, и он сжал губы. Тема разговора сместилась в неопределенное русло. — По сравнению с преданностью моей семье, такие чувства, несомненно, были бы легкими; они вполне могли бы просто уплыть сами по себе.

Одновременно оба, казалось, поняли, что дальше разговаривать бессмысленно. Явно истощенная, Мэй жестом приказала, и разрушительный образ Дуо защитно поднялся вокруг силы, которую она продолжала собирать. Элхум сжал руки и рванулся вперед. Многоножка защелкала и устремилась вперед, чтобы встретить его.

Как и в их предыдущих противостояниях, когда они сошлись, земля затряслась от удара. Кулак и коготь врезались друг в друга. Думая, что последует вторая атака, некоторые из находившихся поблизости людей в Святилище начали кричать.

Покровитель Глубин подплыл к Рэндидли, который стоял и наблюдал за боем, скрестив руки на груди. — Ты. ты действительно намерен позволить этому безумию? Я предполагал, что ты считал материю своей души более чистой, чем это, Король Пустоты. Она не может сравниться с ним; ты бросаешь ее на убой.

Рендидли одарил Изначального Зверя кривой улыбкой. — И что потом? Я буду держать их врозь до конца их жизней? Это лучший шанс решить эту проблему. Это может быть неприятно, но других вариантов мало.

Покровитель Глубин, казалось, был обеспокоен, но не стал настаивать. Все трое стояли на краю, глядя на яростную битву. Огромные волны силы, вызванные ударами, разбивались и разрывались на куски, зазубренные осколки силы кувыркались в стороны и вырезали глубокие шрамы на земле. Другие Покровители тревожно наблюдали, как температура продолжала резко падать, а аспект пустоты в ударах Элхума усиливался, чем дольше он сражался.

А рядом с ней.

Невеа ментально толкнула Рэндидли.

Ах ты пес. Ты не даешь им разрешить их эмоциональные разногласия. ты пытаешься эволюционировать Мертворожденного Феникса, пока они отвлекаются!

Почему бы и нет? Но если серьезно, я бы хотел понаблюдать, как память борется сама с собой вживую. Потому что именно это и делает Мертворожденный Феникс; два слоя существования пытались сосуществовать, с разными элементами в каждом. Так что мне не следует концентрироваться на формах, мне нужно усилить переход. одновременное гипер-положение.

Его шторм Пустоты начал клубиться над его телом, почти без его сознательных усилий. Вращения его мощного Ядра Пустоты оказывали воздействие на мир. Когда она присмотрелась, она также увидела его Третий Авторитет, Неосязаемое Захоронение, действующий на мир, когда он начал дорабатывать образ.

Сила, сродни прикосновению пустоты, но с меньшим акцентом на удушение, и большим на чистое удаление.

Земля дрогнула от близлежащего конфликта, и Рендидли Гончая Призраков начал двигаться.

Закатив глаза от своего неисправимого партнера, Невеа продолжила наблюдать за происходящим. Два бойца начали на равных, но с каждым ударом Элхум немного продвигался вперед. Теперь панцирь свирепой многоножки был треснут в полудюжине мест, и ее хвост беспокойно дергался из стороны в сторону, но не мог собрать достаточно силы для скрытой атаки, как это было в начале боя. Элхум начал наступать с каждым шагом.

Невеа повернулась, чтобы посмотреть на Мэй, чьи глаза продолжали прожигать Элхума, пока она оставалась неподвижной во время боя. Разрыв в ее сердце продолжал раскрываться, несмотря на плотную энергию, которую она собирала, чтобы сжать края. Следуя инстинкту, Невеа воспользовалась ощущениями Пустоты Рэндидли; в его присутствии количество проницательности, которое она могла видеть, увеличилось в десять раз. Потому что с прибытием Элхума ее эмоциональное состояние быстро ухудшилось.