— Что это, мистер Уайт? — спросил Кузьма, присаживаясь рядом. — Кость какая-то? Большая больно!

— Это… бивень мамонта, Кузьма, — ответил я, не отрывая глаз от находки. — Очень древний. Ему тысячи лет.

Мужики загудели, окружили яму, разглядывая бивень. Некоторые с недоверием, некоторые с суеверным страхом.

— Мамонт… — пробормотал Кузьма. — Слышал про него. Великий зверь!

Я задумался. Бивни мамонта… это же ценный материал. Слоновая кость Севера. Из нее делают украшения, режут фигурки. А тут — целых два бивня! И кто знает, сколько их здесь еще, в этой вечной мерзлоте…

Я поднялся, усталость немного отступила. В конце концов, это всего лишь начало.

— Кузьма, — сказал я. — Начинайте осторожно выкапывать. Аккуратно, чтобы не повредить. Посмотрим, что там еще есть. Если какие кости, складывайте рядом

Он кивнул, его лицо было серьезным.

— Понял. А куда их потом?

— Повешу на стену салуна. А назову его… Северный Мамонт!

Народ впечатлился.

Прежде чем идти к озеру, надо было потушить тлеющий пожар. Вчерашняя драка между староверами и старателями оставила неприятный осадок. Староверы, хоть и выиграли схватку, ходили мрачные, чувствуя вину. Кузьма, оштрафованный на половину месячного оклада, вообще был тише воды ниже травы.

Надо было всех помирить. Не просто замять конфликт, а убедить всех, что они — одна команда. Что делить им нечего, а цель у всех одна — выжить и, если повезет, разбогатеть.

Лучший способ примирить мужиков — накормить их и напоить. Еда и выпивка стирают многие границы.

Я позвал кока Чэня.

— Чэнь, сколько у нас лосося? Свежего?

— Много, мистер Уайт! Артур-юнга и его команда старались! Полбочки насолили, да свежего еще есть!

— Отлично! Выбирай двадцать рыбин. Самых жирных и крупных. Нарежь большими кусками, замаринуй. Чем? А что у тебя есть? Соевый соус? Годится. Лук, соль, перец. И… возьми бутылку бурбона, плесни немного в маринад. Для аромата!

Чэнь, несмотря на свое китайское происхождение, умел готовить любую еду, главное — дать четкие инструкции. Он закивал, предвкушая необычный кулинарный эксперимент.

Затем я пошел к складу с виски. Открыл замок на двери, достал последний ящик с виски. Оставались только бочки.

— Фогель! — окликнул я боцмана. — Привезите со шхуны стулья, столы из кают-компании. Сегодня у нас примирение народов! Будем угощать всех!

Староверы и вылезшие из палатки старатели, видевшие это, начали переглядываться. Запахло миром и выпивкой.

Вечером у костра собрались почти все. Староверы сидели одной группой, старатели — другой. Между ними чувствовалось неловкое напряжение. Позвал я к столу и представителей команды. Капитана с помощниками, боцмана.

Чэнь с помощниками уже раскладывал на решетках над углями огромные куски маринованного лосося. Шипение жира, запах дыма и жареной рыбы разносился по берегу. Это был настоящий пир для этих мест.

— Джентльмены! — начал я громко, когда рыба была почти готова. — Мы здесь на краю земли. У нас общая цель. Мы строим будущее. Но будущее не построишь, если грызться друг с другом, как собаки.

Я посмотрел на старателей, потом на староверов.

— Вчера кое-что произошло. Неприятное. И виноваты в этом… все. Кто-то взял чужое без спроса. Кто-то не сдержался. Результат? Вот он. — Я кивнул на перевязанного Хендерсона.

Староверы потупили взгляды. Старатели завздыхали, поглядывая на бутылки с виски и стаканы.

— Но мы не дети, чтобы дуться друг на друга! — продолжил я, меняя тон на более примирительный. — Мы мужчины. Сильные и способные признавать ошибки, идти дальше. Мы здесь в одной лодке. И если лодка даст течь, утонут все.

Я вскрыл одну из бутылок.

— У нас есть отличный виски. Из самого Кентукки. Я привез его сюда, чтобы угощать достойных людей. А здесь, у нашего будущего города, все достойные люди!

Янтарная жидкость полилась в протянутые кружки. Сначала налил старателям, потом старосте. Никого не обошел. Кузьме не стал, помня его зарок.

Первые глотки были настороженными. Но потом, под воздействием тепла алкоголя и запаха жареной рыбы, атмосфера начала смягчаться. Кузьма, кряхтя, подошел к Хендерсону.

— Прости, — сказал он, его лицо было искренним. — Переборщил я. Бес попутал. Руку тебе поломал… Грех великий. Буду молиться за твое здоровье.

Хендерсон, хоть и морщился от боли, кивнул.

— Ну, бывает. Горячка. Топор-то я правда взял без спросу… Не по правде поступил.

Кармак, с трудом поднимая голову, тоже пробормотал извинения за мат. Староверы в ответ закивали.

Я раздал всем тарелки с шашлыком. Горячий, сочный лосось, пахнущий дымом и виски, был невероятно вкусным. Мужики принялись за еду, и под звуки чавканья и довольного сопения последние остатки неприязни испарились. Общее дело, общие трудности, общая еда и выпивка — все это делало нас одной командой.