Шло время. Сентябрь сменился октябрем. Снег то прекращался, то начинался снова. Дважды шел ледяной дождь, когда все в городе покрывалось студеной коркой, которую приходилось сбивать. Ночи стали длиннее, холоднее. Утром на лужах регулярно появлялась тонкая корка льда, которая таяла, едва солнце поднималось над горизонтом. Температура воздуха держалась около нуля, было промозгло и сыро. И грязно. Очень грязно. Доусон утопал в грязи. Мои настилы из бревен спасали только на двух центральных улицах. На окраинах приходилось чуть ли не оставлять подметки в слякоти.

Но город рос. Салун работал. Лавки ACC и моя собственная торговля шла без перерыва. Строились новые дома. Руди с помощником обосновались на своем участке, над кузницей уже поднимался дым — удары молота разносились по округе.

На ручье Эльдорадо жизнь тоже не останавливалась. Сотни старателей, мои работники, свободные копатели, те, кто получил участки по лотерее, те, кто арендовал землю у меня или Макдонелла — все продолжали мыть. Золото шло. Уже не так легко, как в первые дни, нужно было копать глубже, рыть чуть ли не шахты… Мешки с золотым песком и самородками продолжали поступать в мою кладовую. Богатство росло.

Но росли и проблемы. Чем холоднее становилось, тем острее ощущалась нехватка всего. Теплой одежды. Теплого жилья. Еды. И… информации.

По Юкону продолжали идти последние перед ледоставом пароходы. Но теперь они привозили не только товары и старателей с Аляски. Они привозили первых… чечако с Большой земли.

Прибытие каждого нового парохода, лодки или плота было событием. Люди высыпали на берег, встречали прибывших. И я, как мэр, старался быть там. Посмотреть на них. Поговорить. Оценить ситуацию.

— Откуда, сэр? — спрашивал я у пассажиров, сходящих на берег. Усталых, замученных, но с горящими от надежды глазами.

— Из Сиэтла, мистер! Как услышал про золото, про Эльдорадо, сразу рванул!

— Из Ванкувера! Продали лавку, едем за удачей!

— Со Спокана! В газетах написали, что тут можно быстро разбогатеть…

Они приходили. Одиночки, пары, целые семьи. Мужчины, женщины, даже дети. С собой — мешки, лотки, лопаты… Некоторые выглядели снаряженными, в крепкой одежде, с хорошими ружьями, с запасами еды. Другие… другие вызывали только жалость. Явно не понимая, куда они попали и что их ждет.

— Как добирались? — это был главный мой вопрос.

— До Скагуэя на пароходе, — рассказывал один. — Потом через перевал Чилкут. Это… это было тяжело, мистер Итон. Очень тяжело. Все тащили на себе. Сорок миль вверх, сорок обратно. С продовольствием. По полсотни фунтов за раз. Индейцы-носильщики берут до пяти долларов за фунт! А без них…

Старатель махнул рукой. Индейцы и правда, взвинтили цены.

— А потом по озерам, — подхватывал другой. — На плотах, на лодках. Строили сами. Или покупали у краснокожих. По озерам, потом по Юкону. Холодно уже, мистер. По ночам уже лед.

Картина складывалась тяжелая. Путь через перевалы — это десятки, сотни миль пешком, таща на себе тонны груза. Год продовольствия на человека — тысяча фунтов! Двадцать мешков муки, десять бобов. А семья? Две, три тонны. Кто мог это осилить? Индейцы-носильщики срывали три шкуры, но и их не хватало.

И главное. Многие из прибывших признавались.

— Не все привезли, мистер. Только половину. Думали, зимой доставим. Или тут купим.

Купим… Они думали, что в глуши Севера можно просто так купить тонны продовольствия. Не понимая, что сюда его тоже нужно сначала привезти. По этой самой реке, по этим самым перевалам.

Тысячи таких вот искателей удачи ринулись на Север. Сейчас — первые ласточки. Но за ними — десятки тысяч. Они уже в Сиэтле или Ванкувере. Ждут попутные корабли. И большинство из них не имеет ни запаса еды, ни теплой одежды, ни опыта жизни в таких условиях. Зима… Зима на Юконе — это не шутка. Пятьдесят, шестьдесят градусов мороза — обычное дело. Голод, холод, цинга… Смерть.

Я представлял себе эту картину. Тысячи людей, застрявших на перевалах, на берегах озер, без еды, без укрытия. Они просто замерзнут или умрут от голода. Это была катастрофа. Гуманитарная катастрофа невиданных масштабов. И она надвигалась.

Нужно было действовать. Быстро.

— Артур! — позвал я его одним утром. Парень занимался своим обычным делом — помогал с участками, в салуне, рубил дрова, осваивал азы делопроизводства в моем офисе. После Класки он стал серьезнее, настоящий, надежный помощник.

— Да, дядя Итон?

— Собирайся. И банноков зови. Быстро.

Его лицо стало серьезным. Он понял — дело важное.

— Куда, дядя Итон?

— В Форти-Майл. Срочно. Отправитесь на лодке, пока лед не встал.

Я быстро написал письмо. Адресовал его Макдонеллу. Пусть свяжется с юконским комиссаром. Недостаток продовольствия у прибывающих старателей — это конкретная проблема для канадских властей. Близится зима. Тысячи старателей рискнут идти перевалом зимой. Сколько из них умрет?