Его щеки внезапно тоже покраснели — быстро, неуловимо, но Альбина это заметила. И в этот момент ей вдруг стало ясно: перед ней не недосягаемый начальник, не сын влиятельного человека, а обычный парень... всего на два года старше ее самой. Всего два года! Он же ровесник Димки!

— Если тебе будет так легче, — продолжил Артур, и голос его дрожал от сдержанных эмоций, — конечно, я отвезу тебя домой, поцелую в щёчку… А завтра — приеду к тебе снова!

Он усмехнулся.

— И на работе я не собираюсь делать вид, что ты просто моя подчинённая. Забудь об этом. А решишь уволиться — я выкину твоё заявление в помойку.

Альбина открыла рот, чтобы возразить, но Артур не дал ей и шанса.

— Аля, — его голос стал тише, но только от этого звучал ещё твёрже, — я знаю, что тороплю тебя. И если нужно — я подожду. Сколько понадобится. Но... из-за каких-то идиотских предрассудков и твоих страхов я отступать не собираюсь. Даже не надейся на это.

Он смотрел на неё, не моргая, открыто, без защиты. В его глазах читались и решимость, и тепло, и та странная, обжигающая нежность, от которой Альбина почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Внутри неё бушевал ураган: страх, растерянность, отчаянное желание поверить ему — и одновременно ужас перед тем, к чему это может привести.

– Но… твой… отец….

– Он уже одобрил тебя, Аля! Ты нравишься ему!

Ее сердце кувыркнулось в груди, а перед глазами внезапно промелькнуло лицо Ярослава. Нет, не лицо начальника, а человека, который ласкал ее взглядом.

Или нет….

Может просто показалось.

– В смысле? – пробормотала она.
– Вы… ты говорил с ним?

— Аля, мой отец тугодумием не страдает. Он сразу всё понял в тот вечер, когда я подрался.

Он вдруг резко подался вперёд — так близко, что она едва успела вдохнуть — и поцеловал её. Быстро, легко, словно невесомое прикосновение ветра к губам. Мгновение — и он снова отпрянул, давая ей время осознать, что произошло.

Аля ошеломлённо смотрела на него, чувствуя, как к щекам приливает жар.

— И да, — спокойно продолжил Артур, будто ничего особенного не случилось, — кого попало, Альбина, он на свои праздники не зовёт. У него юбилей, ему — 45. Сама понимаешь, мероприятие будет пафосное и формальное до тошноты. И если он сам пригласил...

— Или... — перебила она, глотая воздух, пытаясь сбить бешеный ритм своего сердца, — или он хочет наглядно продемонстрировать тебе, насколько я тебе не подхожу...

Её голос был тихим, полным неуверенности, словно она сама боялась верить в лучшее.

Артур мягко усмехнулся и качнул головой.

– О нет. Если бы он так думал…. Аль, мы бы это оба поняли, уж поверь мне. Папа…. Умеет быть убедительным.

Как раз в этом Альбина не сомневалась.

Артур бережно взял её за руку, словно боясь спугнуть, и осторожно прикоснулся губами к её ладони.

— Не будем спешить, рыжик, — прошептал он, наклоняясь ближе.

На этот раз его поцелуй был медленным, тёплым, проникающим прямо в душу. Он словно пробовал её на вкус, ласкал, запоминал каждое ощущение.

Альбина почувствовала, как её накрывает жаром — от кончиков пальцев до самых пяток. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание стало неровным. Она слышала, как под её рукой, которая сама собой легла на его грудь, громко стучит его сердце — быстро, неуверенно, почти так же, как её собственное.

Артур продолжал целовать её — не торопясь, нежно, постепенно позволяя себе чуть больше. Но даже в этой страсти он сдерживал себя, будто оберегая её, давая время привыкнуть к нему, к этому новому, пугающему, но желанному ощущению.

Его пальцы скользили по её щеке, едва касаясь, будто рисуя на коже невидимые линии. От каждого его прикосновения по телу Альбины прокатывались волны удовольствия, мурашки покрывали кожу, а дыхание становилось всё прерывистее.

Она прикрыла глаза, позволяя себе забыть на секунду обо всех страхах, обо всех "нельзя", обо всём, что ещё минуту назад казалось таким важным. Сейчас был только он. Его тепло. Его прикосновения. Его тихое, горячее "рыжик" где-то над самым ухом.

И вдруг она поняла — бороться бессмысленно. Всё уже случилось.

Она влюбилась.

Тихо, почти незаметно для себя самой. Без громких слов, без отчётов разуму. Просто в тот самый момент, когда он держал её так бережно, целовал так осторожно, словно она — нечто бесценное, хрупкое.

Она полностью отдала своё сердце этому мужчине — почти незнакомому ей, но самому близкому на свете. И это было страшно. До дрожи. До боли.

Впервые в своей жизни.