— А изгнание? — решил не поверить, а заодно и уточнить, я.

— А что изгнание? — усмехнулась Ариэль. — Для них это в порядке вещей. У них каждый год пачками изгоняют. Поэтому изгнание для них не стресс. Так, лёгкая неприятность. Ну, для самых ранимых — небольшой шок. А для того чтобы дух получил физическую силу, тут такой стресс пережить нужно…

— А ты какой пережила? — перебил я водного духа.

Третья партия водорослей прилетела точнёхонько по назначению, переместив меня в горизонтальное положение.

— А сейчас-то за что? — обиделся я.

— Для профилактики. Чтоб глупых вопросов не задавал, — сказала Ариэль. — Ты серьёзно думаешь, что тебе кто-то на них ответит? Хотя вот тебе и вариант: почаще доставай своего лесного духа, и он очень быстро освоит секреты физического воздействия. От огромного желания надавать тебе по шеям.

— Ты же сказала, что сильный стресс.

— Да, сильнее тебя стресса нет, когда ты занудный и доставучий.

— Что, правда? — решил уточнить на всякий случай я, хотя и знал ответ.

— Правда. Поэтому давай завязывай, а то девки разлюбят, все втроём.

— А ты? — спросил я вкрадчивым голосом, добавив к нему сексуальное придыхание.

— Вот ты нахал! — усмехнулась Ариэль. — Ты уже свои слюнепускательные хотелки на меня перенёс.

— Опять увиливаешь? — проявил настойчивость я. — Ведь не просто так ты появляешься в каждом водоёме радом со мной.

— Я ведь могу в водоросли и камень завернуть.

— Вот, что и требовалось доказать! — победоносно воскликнул я и словил очередной комок водорослей, хорошо, что пока пустой.

— Просто камня подходящего не нашлось, — оправдалась Ариэль, когда я выпутался из водной растительности и вызверился на неё. — А убивать я тебя пока не планировала, но именно пока, — особо выделила последнее слово водный дух.

— А говоришь, что вопросы не к тебе, а из самой этот феминистический матриархат так и прёт, — проворчал я.

— Ты решила его водорослями прикопать? — вопрос Болотной-младшей прозвучал столь неожиданно, что заставил меня вздрогнуть.

— Чего так долго? — повела себя по-еврейски Ариэль.

— Да Мара всё никак не успокаивалась.

— Ну и как, упокоили? — намеренно заменил я слово в вопросе. Не знаю почему. Чисто из врождённой вредности.

— У тебя ещё водоросли есть? — медленно произнесла ведьма, обращаясь явно не ко мне. — А то прикопанный активно дышит.

— Может, его лучше песочком присыпать? — в свою очередь спросила Ариэль. — И камешками потяжелее придавить, чтобы не трепыхался.

— Логично, — констатировала Болотная ведьма. — Только давай сначала чем-нибудь стукнем. Обездвиженного легче закапывать.

— Это подойдёт? — На берег шлёпнулся приличный голыш.

— Легковат, — сказала ведьма, подкидывая камень в руке. — Если с первого раза не вырубим, то придётся за ним побегать, а уж брани сколько выслушать. Нет. Давай потяжелее.

На берег тут же шлёпнулся, пусть маленький, но валун.

— Вы что, серьёзно? — удивился я. — Да ладно. Нет, я понимаю, что в каждой шутке есть доля шутки. Но в данной шутке эта доля что-то слишком мала.

— Ага, — поддакнула Болотная. — Её практически нет.

— А с чего такая агрессия? Всё же хорошо было.

— Хорошо? — перебила меня Болотная. — А ты в курсе, что совершила она, чтобы нам рассказать о тебе? — Палец указал направление, в котором, предположительно, находилась невидимая Ариэль.

— Нет, — озадаченно признался я.

— А как Мара чуть не загнала дролонга, чтобы успеть спасти тебя?

— Нет.

— Да как мы все чуть с ума не посходили, пока неслись к тебе как угорелые?

— Нет.

— И после всего этого ты ещё начал над нами издеваться.

— Но я…

— Молчи, — перебила меня Болотная. — Знаешь, лучше бы ты вообще не возвращался.

С этим словами Болотная ведьма в сердцах метнула валун, который всё это время держала в руках, и, развернувшись, молча пошла куда-то, не оглядываясь.

— А ведь валун ей был не нужен, — прошептал я, отследив траекторию полёта «камушка». — Она бы меня и без него приговорила щелчком мизинца.

— И ведь она права, — так же тихо произнесла Ариэль, — лучше бы ты не возвращался.

— Как будто меня кто-то спрашивал! — не смог сдержать негодования я. — Возвращаться! Не возвращаться! Припёрлись их мамаши да бабка эта полоумная, небинарная личность — тут я баба, тут я птица…