Нет, мне этот доступ перекрыть было нельзя. У меня был Роб. Вот только у всех остальных Роба не было.

Счёт пошёл на секунды. Я специально включил внутренний таймер, и в дополнение к этому сильно ускорился. Бывали такие моменты, когда именно думать надо было быстрее, чем происходят события, несмотря на то что они ревут лавиной, грозя снести всё на своём пути.

Пузыри тоже не были статичными. Они расширялись, захватывая не только голову, но и полностью тело, поднимая его, словно в невесомости. Я махнул несколько раз мечом внутри пузыря, но это уже было бесполезно. Он только растягивался, не давая мечу выйти из него.

Так, это было плохо. Я окинул взглядом всех остальных. Это заняло у меня меньше секунды объективного времени. Но вот что я увидел: Рик, который тоже ускорился, спокойно выбрался из пузыря. Оно и понятно, они находились на разных уровнях существования. Пузырь всё-таки был материальным, а Рик — нет.

Сейчас я подумал о том, что, возможно, ему и не нужно тело. Он и так настолько крут, что дальше больше и придумать нельзя. После этого он сразу же ринулся ко мне. Также ко мне уже спешил Моур, который, как и мы с Риком, ускорился. Йонир был чуть медленнее, но на этом уровне он уже умел ускоряться. Я видел, как прогреваются его огнемёты. Он решил испарить пузырь вокруг себя.

Отлично! Мои ребята не пропадут! Элфину вообще было плевать на всю эту жижу. Он паром пробил себе выход из пузыря и, плотоядно улыбаясь, тоже кинулся ко мне. А вот с остальными членами гильдии было всё не очень хорошо.

Я быстро их оглядел и понял, что все пятеро успели набрать воздуха в грудь, но их слабые движения, для меня сильно замедленные, не приводили ни к чему. Каждый из них болтался в пузыре полупрозрачной жижи, как древний комар в куске янтаря. Только этот кусок был жидкий и сферический.

Рик подлетел ко мне и попытался что-то сделать с пузырём, но безрезультатно. Тот либо вообще не реагировал, либо моментально восстанавливался после любого воздействия. Элфин попытался прожечь дыру в моём пузыре, но у него также ничего не получилось.

И тут из огнемётов ударил Йонир. Вокруг поднялся пар. И его пузырь, нехотя, без особого энтузиазма, но всё-таки сдавался, разрушался, вытекал в пар.

Осталось около пятидесяти секунд. Я засёк минуту, потому что именно на столько времени мог задержать дыхание среднестатистический человек. Да, мы были призывателями и могли чуть больше, чем остальные, но лучше исходить из наименьшего.

Меня обожгло водяным паром Элфина, но выбраться из своего пузыря так и не смог.

«Нет! — показал я ему рукой. И связался мысленно. — Так дело не пойдёт. Нужно понять, насколько сильно эта штука растягивается».

— На самом деле, — проговорил Роб, — несмотря на то, что она достаточно эластичная, растягивается она не очень хорошо.

Сорок пять секунд до того момента, как у ребят закончится воздух.

«Моур! — рявкнул я. — Создай внутри моего пузыря столько големов, сколько сможешь».

— Зачем? — не понял Моур.

— Делай! — рявкнул я, забыв, что мои слова глушит маска, закрывающая рот.

А затем обернулся к Асакуре и посмотрел ей в глаза, в которых не было места панике, но она явно ещё не понимала, что нужно делать.

Я хотел выйти в реальное время, но знал, что тогда у меня будет всего лишь несколько мгновений, чтобы передать ей информацию, а для этого я уже должен знать, что ей передать.

Итак, Йонир, который наконец-то выбрался из своего пузыря, не мог испарить пузыри остальных. Он бы сжёг людей к чёртовой матери.

Дальше. Моур занимался сейчас моим пузырём.

Сорок секунд до того, как закончится воздух.

В любом случае, даже если получится у меня, вряд ли это удастся сделать с пузырями всех остальных.

«Думай, Гардар, думай».

Я резким движением прикоснулся к сфере и впитал её. «Думай, Гардар!» И тут, как будто озарение, пришло в мой мозг: палочники! У них у всех есть палочники. Это не просто посох, это питомец, который может подстраиваться под необходимые задачи. Он может быть и боевым шестом, и некой пробивной силой.

А это значит, что…

Я снова оглядел своих друзей. Палочники были у них у всех. И я вышел из ускорения, вернувшись в обычное время.

И теперь оно, вместо того чтобы растягивать каждую секунду в несколько раз, понеслось галопом.

Тридцать пять секунд.

Тридцать секунд.

«Асакура!» — крикнул я, пытаясь докричаться до неё через ментальную связь.

Но не напрямую, так мы ещё не связывались, а через её пета. Мы когда-то связывались каждый по отдельности с Курфом. И сейчас я попытался использовать подобный канал, чтобы докричаться до неё. Первые два раза ничего не получилось, но когда я крикнул в третий раз — «Асакура!» — она повернулась ко мне и замерла.