— Понравилось, — сухо отвечаю и паркуюсь у ее дома. — Все, приехали. Выходи.

— Даже не поднимешься ко мне?

— Зачем?

— Трахнуть меня, — таким невинным голосом произносит, будто на чай приглашает, и задирает платье, демонстрируя свое полупрозрачное кружевное белье. — Или не отблагодаришь меня за минет?

А чего отказываться? Дают — бери, как говорится.

— Ну, пошли, — тут же соглашаюсь и думаю: заодно Настю днем увижу.

Блять, да что она никак не выходит из головы?!

Заходим в квартиру и начинаем раздеваться. Взгляд падает на дверь Настиной комнаты, которая сейчас открыта. Делаю шаг вперед и вижу ее, спящую на кровати в той же самой одежде, в которой и была. Так и не переоделась. Но, хотя бы спит, а не продолжает обниматься с унитазом. Жестко, конечно, ее прополоскало.

Вспоминаю того урода, что хотел трахнуть ее в клубе, и сразу же берет дикая злость. А если бы нас сегодня там не было? Или Алёна не попросила бы о помощи? Но какого хера я так за нее переживаю?! Я ей не нянька, не брат и не парень. Почему меня тогда так это парит?

Белобрысая со звоном швыряет ключи возле зеркала и шумно скидывает с себя сапоги. Ей вообще пофиг, что она может кого-то разбудить.

— Оля, тише будь, — цежу сквозь зубы, а она так удивленно на меня таращится, будто все в норме.

— А че такого-то? Я у себя дома, делаю, что хочу.

— Так может и потрахаешься тогда сама? Мне слушатели нахрен не уперлись!

— Ладно, ладно, поняла, — лыбится как дура.

Хватает меня за руку, стреляя глазками, и тащит за собой. Иду следом за ней и по пути прикрываю дверь в комнату Насти, чтобы не разбудить.

Захожу в комнату Оли и закрываю за собой дверь. Настрой уже совсем не тот, и я уже подумываю послать Ольку к чертям и поехать домой. Но пока я решаю, че делать, она успевает стянуть с себя шмотки и становится раком, демонстративно покачивая бедрами.

Похер! Присуну ей по-быстрому и домой.

Провожу ладонью по ее упругой заднице и спускаюсь ниже. Сучка вся течет в предвкушении, видимо, минет, и правда, ее неплохо так завел. Тут же переключаюсь, а все левые мысли испаряются.

Достаю из кармана резину, потому что, ну его нахер, подцепить что-нибудь от этой давалки. Стягиваю брюки, раскатываю резину по члену, который уже в полной готовности, и вгоняю ей на всю глубину, по самые яйца.

Олька сильнее выгибает спину и стонет на всю квартиру. Блять, мы так точно всех разбудим! Хватаю ее за волосы, заставляя вздернуть голову, и зажимаю ей рот ладонью, чтобы хоть как-то приглушить стоны. А это дело она любит.

Двигаюсь быстро и жестко, не церемонюсь с ней. Притягиваю подушку и заставляю Олю уткнуться в нее лицом, чтобы освободить руку. Подаюсь вперед и сдавливаю между пальцев набухший сосок. Олька вздрагивает от удовольствия и срывается на крик. Я знаю, что она любит пожестче, а мне нравится, что не приходится ограничивать себя с ней.

Каждое мое движение эхом раскатывается по комнате от количества той смазки, что течет из ее дырочки. И это безумно заводит, заставляя меня сорваться с катушек и двигаться еще быстрее.

Олька внезапно решает сменить позу и ложится на кровать, широко раздвинув ноги. Залезаю на нее и снова вхожу. Она сжимает мышцы влагалища, и становится слишком узко, но, пиздец, как хорошо! С наслаждением прикрываю глаза, опустив голову на подушку, и невольно вспоминаю лицо Насти и ее мягкие губы. Вот вообще не вовремя! Хотя… Почему бы и нет?

Начинаю представлять Настю вместо белобрысой, и отчего-то завожусь еще больше, что аж яйца начинают звенеть. Слишком погружаюсь в свои фантазии и забываю, с кем и где сейчас в реале. С наслаждением слушаю стоны, что срываются с губ девчонки, которая извивается подо мной и дрожит от удовольствия. И сам не сдерживаю тихого стона.

Впившиеся в спину ногти возвращают меня в реальность. Понимаю, что она уже на пике, и максимально ускоряюсь, доводя нас обоих до оргазма. Олька мечется подо мной и громко стонет, и чтобы заткнуть, впиваюсь в ее губы. Полностью изливаюсь в нее и без сил падаю рядом на кровать.

Олька снова лезет ко мне с поцелуем — напористым, глубоким. А в голове вдруг что-то щелкает, и я поймаю, что это все не то. Настя целовала меня совсем не так. Хоть и неумело, но искренне. И это было куда приятнее, чем сейчас с этой овцой.

Вспоминаю, как накрыло меня, когда представлял Настю во время секса. И ловлю себя на мысли, что непременно хочу сделать с ней это в реале. Хочу и сделаю!

Голова просто идет крутом. Без сил падаю на кровать и бесцельно таращусь в потолок. Перед глазами по-прежнему стоит образ Тимура, а в голове звучит его фраза: «И нахрена я это сделал?».