Черный Демон стоял неподвижно, его фигура вырисовывалась на фоне темнеющего неба, словно силуэт древнего бога. Его крылья были полностью расправлены, а меч на плече казался продолжением его тела. Он не двигался, но каждая линия его силуэта говорила о готовности к бою.

Сложно было сосчитать волков. Их было не просто много — их было очень много. Никто не знал, сколько в этом мире духов равновесия. Они редко показывались, предпочитая оставаться в тени, выполняя свою миссию незаметно и безмолвно. Но сейчас они появились все разом, словно приливная волна, которая затапливает берег. Их голубые глаза горели холодным светом, а шерсть была взъерошена, будто отражая внутреннюю ярость.

Стая расступилась, пропуская огромного волка, чья фигура выделялась даже среди этих могущественных существ. Его размеры были больше, чем у остальных, а его глаза пылали не просто голубым пламенем, но чем-то более древним, более мощным. Это был Эквилис.

— Эквилис! — пронеслось в голове Гримгора. Он узнал его сразу. Даже если бы он не видел его раньше, то почувствовал бы эту ауру абсолютной власти и контроля.

— Он самый, — мысленно ответила Люминария. Её голос был спокойным, но в нем чувствовалась тревога. Она знала, что встреча с Эквилисом редко заканчивается мирно.

— Приветствую, — произнес Эквилис своим низким, хриплым голосом, который звучал так, будто сама тьма заговорила. Его слова эхом разнеслись по поляне, заставляя воздух дрожать.

— И Вам не хворать, — ответил Черный Демон. В его голосе не было даже тени страха или почтения. Он говорил так, будто перед ним был не легендарный дух равновесия, а обычный собеседник.

Эквилис сделал шаг вперед, его массивные лапы оставляли глубокие следы на земле. Он остановился в нескольких метрах от гиганта, и его глаза пронзили темноту, как два прожектора.

— Ты знаешь, кто мы? — спросил он, его голос был тихим, но в нем чувствовалась угроза, способная заставить трепетать даже самых смелых.

— В общих чертах, — ответил гигант, слегка наклонив голову набок, словно обдумывая вопрос. — В пределах осведомленности твоих щенят... бывших щенят...

Его слова прозвучали насмешливо, но в них чувствовалась уверенность. Он знал, о чем говорит, и не боялся показать это.

Эквилис замер на мгновение, его глаза сверкнули, но он не поддался на провокацию. Вместо этого он задал другой вопрос:

— Теперь ты знаешь, для кого жатва?

Черный Демон выпрямился, его крылья слегка качнулись, а лезвия на их концах блеснули в полумраке.

— Аммут по-прежнему шакалит по мирам и добралась до моего? — спросил он с явным презрением в голосе. Его тон был таким, будто он говорил о надоедливой мухе, а не о великом духе жатвы.

Эквилис не ответил сразу. Он стоял молча, словно обдумывая каждое слово. Затем его голос раздался снова, тихий, но пронизывающий, как ледяной ветер:

— Великая скоро будет здесь… — произнес он, и в его словах чувствовалась тяжесть, будто он говорил о конце света. — И она заберет всё, что ей приготовили… или просто все. Этот вкусный мир готовился для неё…

Арден смотрел на Эквилиса сверху вниз. Старый волк, чья фигура некогда внушала трепет даже самым могущественным существам, теперь казался ему жалким стариком. Жалким не потому, что он был слаб — нет, его сила была очевидна. Но страх, который он испытывал перед огромным черным демоном, был почти осязаемым. Это был страх не за себя, а за свою госпожу, за ту, кому он служил бесконечно долгие эпохи. Аммут. Арден знал её имя теперь, и это знание резонировало в его сознании, как колокольный звон в пустой долине.

Он лишь недавно получил доступ к этим воспоминаниям, но они уже успели органично вплестись в его личность, словно всегда были частью него. Они не затмили его собственное "я", а лишь расширили его горизонты, добавив новые грани понимания мира. Арден больше не был просто человеком. Он стал чем-то большим — существом, которое стояло на границе между материальным и волновым мирами.

Возвращение из волнового в материальный мир после первой битвы с волками было странным. Странным, но неизбежным в своей странности. Память Зарагора, которую он унаследовал через молот, подсказала ему форму Протодемона — могучего существа из легенд, которое обладало силой не столько физически, сколько в волновом плане. Это была уникальная комбинация обычной и темной материи, где каждая частица тела находилась в постоянном резонансе с окружающим миром. Часть его существа всегда пребывала в волновом состоянии, позволяя ему видеть мир так, как никто другой не мог.

Осознание своей волновой природы пришло внезапно. В тот момент, когда он взял Каэлион в свою могучую руку, всё стало ясно. Не просто ясно — он почувствовал. Почувствовал каждый аспект функционала меча. Как он поглощает энергию поверженных противников, как разделяет их личности и запечатывает их сигнатуры в своей структуре. И молот… Молот, который слил искры Гарвина и Зарагора, создав новое существо — его самого.

Когда он посмотрел на Каэлион, то увидел не просто меч. Он увидел его волновую структуру — сложную паутину энергий, которые переплетались, словно нити в гобелене. Каждая нить была частью чего-то большего: энергия поверженных врагов, их личности, их воспоминания. Все они были аккуратно разложены "по полочкам", сохраненные для того, чтобы служить новому хозяину. И среди этих нитей Арден увидел саму личность Каэлиона — древнего кузнеца, чья воля продолжала жить в металле клинка.