Шрифт:
При свете этих нитей стенки вихря стали прозрачными. Он увидел её.
Девочку.
Тринадцатилетнюю, хрупкую, с черными волосами, облепленными влагой пота. Она сжималась в позе эмбриона в самом центре плотного силового кокона. Там, внутри, были все поля, кроме одного — тёмного.
Она дрожала.
Боялась.
Арден огляделся. За пределами кокона миллиарды яростных искр бились о его поверхность, словно волны о скалу. Они летели со всех сторон, каждая — отдельная душа, но вместе они становились чем-то большим.
Это была не одна Аммут. Это был её коллективный разум.
Искры, которые она поглотила, слились в одно сознание, но не с ней. Против неё. Её собственные жертвы, её собственный страх, её собственная зависть к жизни, которой она больше не могла быть частью.
Боль. Горечь. Жажда.
Огромная, нестерпимая жажда.
Арден бросился вперёд.
Сквозь огненный вихрь, сквозь миллиарды тянущихся к нему искр, сквозь ад, перед которым содрогнулся бы даже Баал. Он рвал и терзал поля, которые окружали кокон. Проклятые поля, созданные для того, чтобы никто не смог достичь сердца Аммут.
— Поля! Проклятые поля! — выкрикнул он, вклиниваясь в них своим тёмным полем, разрывая их, рассекая, как ножом сквозь ткань. — Держись... Скорее! Ещё! Я рядом!
Он чувствовал запах пепла, хотя здесь, в этом слое реальности, не должно быть ни воздуха, ни запахов. Только мысль о них.
— Дыши! — прокричал он...
И мир ослепительно вспыхнул.
Ярко.
Нестерпимо белый свет охватил всё.
Глава 18. Когда пыль осела...
Деревня Валлмер была местом, где время текло медленно, а жизнь казалась настолько простой, что даже коровы, кажется, умудрялись вздыхать от скуки. Здесь были холмы, покрытые травой, которая, честное слово, выглядела так, будто её специально красили каждый день, чтобы она всегда оставалась идеально зелёной. Река, которую местные называли "Серебряная Песня", извивалась между полями, блестя на солнце так, будто ей платили за это отдельно. Воздух был наполнен запахами свежескошенной травы, дикого тимьяна и цветущих яблонь. И да, всё это звучит так, будто кто-то просто взял открытку с видом идеальной деревни и превратил её в реальность.
Где-то в центре деревни раздавались удары огромного молота по наковальне. Глухие, ритмичные, будто биение сердца самой Земли. Каждый удар отдавался эхом в воздухе, наполнял пространство теплом и силой.
В кузнице, где дверь была распахнута настежь, а окно — завешено плотной шерстью, стоял могучий кузнец лет двадцати пяти. Его обнажённый торс блестел от пота под тусклым светом масляного фонаря. Мышцы на его спине вздувались при каждом движении, словно он был не просто человеком, а воплощением самого труда. Он работал методично, как машина, созданная для одного единственного дела — выковать нечто важное. Огромный молот с глухим звуком опустился на пол после последнего удара. Кузнец положил клещи в емкость с черным маслом, которое пузырилось, принимая раскалённую форму.
Он медленно повернулся.
У входа в кузницу стояла девушка. Стройная, высокая, почти такая же высокая, как он. Её черные волосы волнами падали на плечи, а лицо было таким, что остановило бы время, если бы оно здесь существовало. Её глаза были бездонными, как ночь. И они не отводили взгляд.
Кузнец посмотрел на неё пронзительными, неестественно синими глазами. Не человеческими. Слишком яркими. Слишком чистыми. Они встречались взглядом долго. Ни один не уступил. Ни один не отвел глаз.
— Она тебя ждет, — тихо произнесла Аммут, обращаясь к Ардену. — Души в тебе не чает.
Арден вышел из кузницы во двор. Лужайка перед домом была залита мягким светом заката. На траве сидела маленькая девочка. Ей было чуть больше года. Только недавно научилась ходить, но уже умела смеяться. И сейчас она сидела, слегка шатаясь, и держала за морду огромного серого волка, который терпеливо позволял это делать.
Волк нежно коснулся её носика своим большим, мокрым носом.
Девочка засмеялась.
Из кончиков её пальцев выскочили маленькие голубые молнии — детские, игривые, почти невидимые. Они ударили волка прямо в нос. Волк дернулся, как от щекотки, и затряс головой, издав короткий смешок, больше похожий на рычание котенка.
— Твоя Кинара Арда, — улыбнулась Аммут, глядя на эту сцену. — Вот достанется она кому-то…
— Да, — ответил Арден, тоже улыбаясь. — И сделает его счастливым...
Где-то вдалеке, за лесом, раздался звук. Не гром. Не порыв ветра. Это был гул скоростного поезда.