Сам корабль был чудовищных размеров. Он представлял собой гигантский космический монолит, построенный ещё в те времена, когда сверхсветовые переходы были лишь теоретическими выкладками в лабораториях Ада. Тогда конструкторы полагались на силу и инерцию. Этот корабль мог разогнаться до околосветовой скорости всего за один-два дня. Это было медленно по современным меркам, но для своего времени — подвиг. Инерционные поля, созданные из сплава темной материи и резонансных волн, позволяли ему выдерживать колоссальные перегрузки, которые бы мгновенно разорвали любое живое существо. Но сейчас на борту не было команды. Только он. И фантом Каэлиона.

Корабль назывался Гром. Старый, покрытый шрамами тысяч прыжков сквозь плотные слои пространства, он всё ещё оставался одним из самых надёжных в своём классе. Его корпус был сделан из черного натянутого сплава, который поглощал радиацию и фоновое излучение.

Внутри рубки Арден чувствовал себя странно комфортно. Несмотря на то, что корабль был создан не для людей, а для автоматизированного рейса, он нашёл, где устроиться. Кресло капитана было широким, массивным, обитым кожей, которая пахла чем-то старым и металлическим. Оно само адаптировалось под форму тела, будто знало, кто сидит в нём. Панель управления напоминала огромную паутину светящихся линий, соединённых в причудливые узоры. Они реагировали на его дыхание, на движение глаз, даже на мысли. Это был не просто корабль — это был механизм, способный выдержать то, что не выдержала бы никакая живая команда.

Но именно поэтому раньше такие корабли никогда не отправляли с пассажирами. Они были необитаемыми, потому что никто не мог вынести релятивистского разгона. Ни ангел, ни демон, ни человек. Только машины. Только автоматы. Только смерть, если ты ошибся с курсом.

Теперь же он летел… с ним.

Арден удобно откинулся в кресле, чувствуя, как система стабилизации мягко прижимает его к спинке, готовясь к первому этапу разгона. Он закрыл глаза, впуская в себя ощущение движения, которое ещё не началось, но уже зарождалось в недрах корабля.

И в этот момент на штурманском терминале возникло изображение. Не проекция. Не голограмма. Что-то более глубокое. Фантом Каэлиона. Его голос, знакомый и немного усталый, раздался прямо в голове Ардена:

— Ну что, капитан? — произнёс древний кузнец, его полупрозрачная фигура чуть мерцала в холодном свете рубки. — Отправляемся на встречу с судьбой?

Арден открыл глаза и посмотрел на него. На лице юноши не было тревоги. Только усталость.

— Да, — ответил он. — Последняя встреча.

Фантом кивнул. Его глаза, горящие мягким голубым светом, встретились с взором Ардена.

— Тогда начнём, — сказал Каэлион. — У тебя мало времени. Аммут уже ждёт.

Арден кивнул. Его пальцы легли на панель управления. Системы пробуждались одна за другой, словно просыпалась сама тьма. И через мгновение, едва заметное, как первый вдох после долгой зимы, Гром двинулся вперёд.

Разгон начался.

Они уходили к Аммут.

— Кстати, как ты планируешь решить эту проблему? — произнёс Каэлион, указывая на огненное пятно вдалеке. Оно медленно увеличивалось, вырастая из точки до чего-то большего. Что-то не просто летело навстречу им — она приближалась.

Арден посмотрел на пятно. Он чувствовал его. Не глазами, не датчиками корабля, а чем-то глубже. Где-то внутри себя. В той части сознания, где жили голоса убитых и поглощённых, где хранились их воспоминания, их страхи, их надежды.

— Сложный вопрос, — немного помолчав, ответил он. — Однозначно, мы не можем идти её путём. Мы должны понимать, что делать с её искрами… И с той пустотой, которую она создала. И как ей противостоять.

Каэлион кивнул, хотя его фантом был едва различим в мерцающем свете рубки.

— Но есть ещё одна проблема, — добавил Арден, его голос стал чуть серьёзнее. — Кремниевая форма так и не интегрировалась в общую структуру. Непонятно, насколько можно доверять их сведениям. У меня ощущение, что они сохранили свободу воли полностью. Давай попробуем с ними поговорить?

Каэлион молча согласился. Его фантом начал работать с системой корабля, активируя древние протоколы связи. Это было сложно — кремниевые существа были не просто чуждыми, они были старше, чем многие из тех, кто сейчас размышлял о конце света. Они не привыкли отвечать на зов. Но если кто-то и мог заставить их заговорить, то это был именно Арден.

Через несколько секунд на штурманском терминале возникли два силуэта. Фантомы не материализовались целиком — вместо этого из тьмы появились лишь пары глаз, светящихся бело-голубым светом. Эти глаза казались живыми, но без тела, без плоти. Только сияние. И холодная ярость.

— Вы лишили нас скафандров, — раздался тихий, почти шипящий голос одного из них. — Но приютили в этом чудесном устройстве. А потом попытались препарировать и лишить воли...

— О чём же Вы хотите говорить после этого? — добавил второй, его голос был ровным, но в нём сквозило высокомерие, словно он судил о примитивных созданиях, которые даже не осознают масштаб своих ошибок.