Вождь махнул рукой в сторону сооружений, свисающих с карниза его дворца.

— Да, вижу.

— Это все, что мы имеем. Баллоны наполнены питательными аэрозолями. В свою очередь, эти аэрозоли поступают в баллоны из того густого облака, что висит на границе Неба-Туманности. Один из наших ученых, ответственный за Облако, говорит, что и в нем запасы поубавились. Мы развозили аэрозоли по своим городам на лайнерах, большинство которых погибло в войне. А несколько взорвали вы, добрый пришелец.

Вождь умолк, повернув голову в сторону беркуто-сапиенса, который медленно прилетел и что-то сообщил. По знаку вождя стоявшие в отдалении "беркуты" приблизились к самолету Байрама, пали на землю, нелепо задрав вверх ноги. Потом мудрый вождь поднялся и горестно забормотал:

— Добрый пришелец, ты по-прежнему гневаешься на нас? Твои люди забрали в плен четырех моих соплеменников. Зачем они это сделали?

Байрам ничего не понимал.

— Впервые слышу о захвате от тебя, мудрый вождь, — удивленно сказал он. — Я ничего не знаю, ибо отрезан от своих. — Может, их в гости пригласили на корабль?

— Вряд ли. Скорее, твои люди помогают нашим врагам. Вон, смотри: на их спутнике вспыхнул локатор! Кто им помог отладить его!

"Значит, это дело рук Патриса", — обрадованно подумал Байрам.

— Локатор двухголовых погасили мы, пришелец. Он давал свет на Море Жизни, где залегли двухголовые. Отладить могли только ваши люди: ведь из наших врагов никого не осталось на спутнике.

Байрам пожал плечами и взглянул на часы. Срок, в течение коего он обещал вернуться на "Гагарин", истекал. "Пора отчаливать", — решил он. — Слейтон наверняка готовится к отлету. И я могу навечно остаться среди этих обреченных завоевателей. Они посеяли ветер войны, а пожали бурю самоистребления. Я выяснил почти все, что надо".

— Что будет с моими подчиненными? — прервал его мысли вождь. — Прикажи освободить их.

— Прикажу, если есть необходимость приказывать, — успокоил его Байрам и, не теряя времени, стал готовиться к взлету. Отдал команду роботу, находившемуся в рубке. Тот стал скрытой камерой снимать группу "беркутов", мудрого вождя, панораму дворца и всех других сооружений.

Беркуто-сапиенсы, догадавшись, видимо, что их хотят покинуть, разом замахали крыльями, сбились в кучу, опять покорно склонили головы. Вождь вплотную подошел к самолету, с тревогой спросил:

— Что ты задумал, добрый пришелец?

Байрам решил не огорчать их.

— Не волнуйся, вождь. Мне надо посетить корабль. Я голоден и устал. Мы познакомились с вашим миром, долго беседовали с тобой. А теперь… попробуй найти общий язык с двухголовыми.

— Не покидай нас, пришелец! — захныкал в мозгу Байрама голос "мудрого". — Помоги нам! Молю тебя!

— Хорошо, — подумав, ответил Байрам. — Я попытаюсь помочь вам. Но для этого ты должен открыть прерванную связь с кораблем.

— Сейчас наладим, сейчас! — воскликнул вождь.

К нему подбежало несколько беркуто-сапиенсов, выслушали приказание и скрылись в лабиринтах дворца.

7

Патрис чувствовал, что приближается конец. У него ломило все тело, бросало то в жар, то в холод, дышать было неимоверно тяжело. Но дух его был тверд, он не поддавался отчаянию, его согревала надежда на прогресс земной медицины.

Огорчало лишь одно: он не сможет теперь принимать участие в работе экипажа корабля. А дел накопилось очень много.

Ганс не спускал глаз с телеэкрана, наблюдая за состоянием Патриса. В отсеке бессменно дежурил робот. Примерно через два часа после прибытия Патриса на корабль космоврач предложил ему пообедать. Обед направили через специальный люк. И Патрису стало тоскливо: "Как ни обманывай себя, а положение мое безнадежное, — меланхолично подумал он, — не выкарабкаюсь".

На корабль возвратился Слейтон.

— Ну, как там Патрис?

— Пока ничего, — уклончиво ответил Ганс, пряча глаза, — однако надежды…

Слейтон посмотрел на него с укором и покачал головой.

И тут Ганс с ужасом сообразил, что Патрис слышит их разговор. Связь-то была включена!

— Я хочу сказать, что состояние Патриса, в общем, хорошее. Тяжелое, но он выдержит…

Слейтон молча кивнул, потом, отключив телесвязь с Патрисом, набросился на Ганса.

— Ты совсем спятил от переживаний? Кто же так говорит в присутствии больного?! А эта твоя поправка — "в общем, хорошо"! Ты что, принимаешь Патриса за глупого малыша? Что он теперь подумает?