— То есть Былые? — впервые применяя и смакуя это название.

— Кто? — переспросил Чапек раздраженно.

— В том вашем письме говорилось, что в Африке их зовут Былыми.

Чапек не представлял, о чем речь, и уставился подергивающимися глазами. Потом бросил попытки понять и рявкнул:

— Одевайтесь, нужно его отыскать. Встретимся наверху.

Какая-то частичка Шумана уже пробовала этот инцидент на роль смертельного удара по его лондонскому путешествию. Другая же наслаждалась драмой, и он споро оделся. Он — Шерлок Холмс, и игра началась. На верхнем этаже Чапек более чем удовлетворительно исполнил доктора Ватсона. Метался перед двумя кроватями. Тараторил и переживал. Даже не заметил, что оставшийся Хинц следил за его повторами туда-сюда, как зритель теннисного матча. Это придавало происходящему жутковато комичную атмосферу. Пустая кровать стояла незастеленной и кричала о побеге.

— Мы обшарили каждый дюйм этого этажа. Должно быть, он спустился.

Шуман кивнул.

— Нельзя, чтобы его видели, его нужно все время скрывать. Если мы потеряем пациента, последствия будут страшными.

Гектор догадался, что подобная реакция рождена страхом директора перед Химмельструпом и его новоучрежденным ведомством. Наставали странные и беспокойные времена. Массовые скопления мысли были тревожными и упрощенными, настораживали Шумана. Он уже замечал неприметный значок на лацкане Химмельструпа; в последнее время такой попадался на глаза все чаще и чаще, и Гектор знал, что значок этот означает новомодные политические убеждения. И если Химмельструп — их образец, то будущее Гектора в этой стране рисовалось в мрачных красках.

— Куда же он мог деться? — суетился Чапек.

— А вы спрашивали Хинца? — поинтересовался Шуман. — Он ведь уже с нами заговаривал.

Чапек взглянул так, будто Шуман сошел с ума. Под его паникой росла ярость.

Гектор молча подошел к Хинцу и тихо обратился к нему, надеясь, что пророненное вслух просторечное имя не ухудшит положения.

— Куда, по-твоему, ушел твой друг? — спросил он деликатно.

Черная фигура на кровати слегка шелохнулась, а затем очень старательно взяла простыню, подоткнутую у пояса, и натянула себе на голову, одновременно сползая, чтобы спрятаться под ней.

Чапек, наблюдая за этим, покачал головой и начал распределять группу посвященных. Рассылать по этажам.

— Гектор, бросьте вы его, пойдите с Мунксом и обыщите первый этаж.

— Нет, — сказал Шуман, — я осмотрю территорию, — он-то понял, что ему передали, и теперь торопился действовать.

— Хорошо, Мункс, поди с ним, вы обыщите территорию.

Снаружи холодало, и дыхание изгибалось в ледяном воздухе белыми облачками. Свет из окон выхватывал клубы пара и драматизировал их в темнеющем саду.

Гектор показал перед домом, и Мункс приступил там к поискам. Начал заглядывать за деревья и на ветки.

— Не там, — крикнул Гектор, пуская волну пара в озадаченного медбрата. — Он у земли, ищите отпечатки на инее.

Теперь он и в самом деле почувствовал себя Холмсом — озвучивал догадки и раздавал приказы прямиком из книжек. Сам же обошел сад к заднему двору. Стоило пройти всего несколько метров, как он увидел следы, ведущие от черного хода к небольшой яблоневой роще. Дошел по ним до темнейшего уголка сада, к вороху собранной дворниками листвы.

Распинал листья и нашел место, где почву царапали и разгребали.

— Мункс, — позвал он, — Мункс, он здесь!

Мункс примчался опрометью и чуть не запнулся о садовые вилы. Чертыхнулся и поднял их.

— Вот, — показал Шуман.

— Да, профессор, — отозвался с одышкой медбрат и начал копать прямо вилами.

— Нет, не этим же, вы его убьете.

Шуман оттолкнул Мункса и принялся разрывать почву руками. Почувствовал, как под его потугами шевельнулся Кунц, почувствовал, как тот пытается закопаться глубже.

— Помогайте же! — воскликнул он.

Оба стояли на коленях, скребли и сгребали сырую подмороженную землю. Ухватились за пижаму и начали вытягивать хрупкую фигурку из неглубокой могилы. Кунц трепыхался и тянулся прочь, как капризное дитя, которое силится вырваться от воли не в меру заботливых родителей. Высвобожденный из-под земли, он бросил всякое сопротивление и повис в смирительной хватке. Гектор быстро поискал на теле раны. Их не было, так что он обмахнул Кунца и выбрал из пижамы листья и сучки. Былому помогли дойти до черного входа. Гектор прислонил его к стене и приказал медбрату пройти вперед и убедиться, что путь чист.

Дождавшись отмашки, он протолкнул Кунца в дверь и бросился с ним к лифту. На случай, если они натолкнутся на забредшего сюда любопытного пациента, Мункс закутал Былого в один из непромокаемых плащей, висевших за дверью.

На верхнем этаже они встретили остальных поисковиков, замерших на месте при виде такого зрелища. Крошечный ухмыляющийся профессор-еврей в халате и мокрых ковровых тапочках подпирает высокое, угрюмое, черное чучело в мешковатой и заляпанной пижаме. Из ушей, носа и других мест, куда Гектор достать не смог, у Кунца торчали мокрые листья.