— Здравствуйте, — нерешительно поздоровался я. Вряд ли служащая регистратуры меня запомнила. За день мимо нее холл проходят сотни людей. На успех своего мероприятия я особо не рассчитывал, но решил на всякий случай попробовать. Я хотел проверить, есть у меня сотрясение мозга, или все обошлось. С государственной медициной я, обладатель полиса ДМС с расширенной страховкой, дела давно уже не имел, а как это нужно было делать в СССР, и вовсе не представлял. За время своего первого путешествия в СССР я всего разок подхватил простуду, да и та прошла за пару дней, даже терапевту не стал показываться. Никаких других адресов поликлиник и больниц, кроме «Склифа», я не знал. Может, меня тут примут? Физиономия-то у меня самая что ни на есть расписная. А скорая помощь — она на то и скорая, чтобы помогать людям… И вообще, кажется, в СССР медицина была бесплатной!

— Добрый день, — сухо ответила мне служащая, вязавшая разноцветный шарфик. Звали ее, кажется, Зинаида. Отчество я не запомнил. Заранее к зиме, наверное, готовится. Сейчас шарф — точно лишний атрибут в гардеробе, на улице от жары асфальт чуть не плавился, яичницу можно было жарить. Это к вечеру резко холодало, и мы, гуляя по лагерю, старались натянуть что-то потеплее майки.

— Я к Николаю Васильевичу, — с трудом вспомнил я имя врача, которому мне некогда пришлось открыть свою тайну попаданца.

— С какой целью? — вперившись в меня хищным взглядом, спросила Зинаида. Будто это не она в тот день возилась возле меня, когда я, услышав о смерти своего двойника, чуть не сполз вниз по стене.

Делать нечего. Я вздохнул и снял очки. Может, хоть так сработает?

— Ек-макарек, — всплеснула руками женщина. — Погоди-ка, парень! Где же тебя так разукрасили-то?

— «Любера» в электричке пристали, — я решил «скормить» наиболее правдоподобную версию. Не станешь же рассказывать правду: двое парней-вожатых, один из которых успел отслужить в армии, решили скоротать вечерок за бутылочкой самопального винца, которое в самый разгар антиалкогольной кампании решили приобрести у местного деревенского продавца. Позже, застуканные старшей вожатой, пацаны решили пробраться в свою комнату снаружи через окно, и один из них неуклюже свалился и пропахал носом пол. А посему я сказал первое, что, на мой взгляд, могло удовлетворить любопытство работницы регистратуры.

— Паспорт при себе? — деловито спросила Зинаида.

Я, волнуясь, вынул из кармана маленькую книжечку и протянул ее служащей.

— А можно все же Николая Васильевича повидать? — робко поинтересовался я во второй раз. — Мы с ним… знакомы.

— Увидишь, если повезет — отмахнулась дама. — У него операция недавно закончилась, пока не до тебя. Но может, в коридоре встретишь… Проходи давай на третий этаж. Пятьдесят третий кабинет… Медсестра там есть дежурная. Только погоди, она на обед ушла, минут через двадцать должна вернуться. На лавочке там присядь.

Повеселев, я двинулся, куда мне было указано. Все же хороших людей на свете больше, чем плохих! И даже со строгими работниками госучреждений иногда вполне можно договориться. Я дотопал до кабинета, осторожно поставил на скамейку рядом с ним свой тяжеленный рюкзак и сел сам.

— Ну здравствуйте, молодой человек! — услышал я спустя несколько минут.

Повернув голову, я будто перенесся на два года назад. Как и тогда, передо мной стоял высокий лысоватый врач, почти полный тезка известного врача — Николая Васильевича Склифосовского, которому я изначально представился братом-близнецом Матвея Ремизова, погибшего в аварии на Дмитровском шоссе. Правда, как выяснилось, что погибшим парня никто и не видел — он просто исчез при загадочных обстоятельствах… Только медсестра, выскочившая за дверь реанимации, сообщила что он не дышит. Она была последней, кто видел Матвея Ремизова в Институте Склифосовского…

Рассказывая об этом, врач довольно сильно волновался и поначалу даже подумал, что я принимаю его за сумасшедшего. А еще он передал мне сумку, в которой я нашел несколько конспектов, ручек и паспорт своего двойника — красную книжечку, в которой черными чернилами были вписаны личные данные. Так выглядел паспорт обычного советского гражданина.

— Как поживаете? — серьезно спросил меня Николай Васильевич. — Вижу, не очень хорошо.

— Я Алексей, — напомнил я просто, решив ничего не выдумывать.

— Я так и знал, что когда-то снова Вас встречу… — так же просто ответил мне Николай Васильевич.

Врач явно меня помнил, хотя со дня нашей последней встречи и прошло почти два года. Все-таки не каждый день в его практике бывают случаи, когда люди пропадают невесть куда из реанимации, а потом в тело пострадавшего в жуткой аварии парня, на котором почему-то теперь ни одной царапины, попадает совершенно другой человек…

— Пройдемте в кабинет, — весело, но по-деловому пригласил меня доктор. — Сам Вас перевяжу. — И он достал из кармана ключи. — Медсестра наша пока обедает. С «люберами», говорите, подрались?

— Не совсем, — уклончиво ответил я. Врать о характере травмы доктору было бессмысленно. Врачи сразу определяют характер травм — не зря учатся шесть лет в медицинских институтах. Уж удар-то кулака от следа падения на дощатый пол они мигом отличат.

— Решил сделать сюрприз девушке, залезть с цветами и вином в гости через окно, — сказал я полуправду. — Неуклюже подтянулся, и вот — лицом в пол…

— Забавно, — весело сказал доктор, тем не менее, с сочувствием глядя на меня. — Значит, прошлое Ваше путешествие завершилось успешно? И вот Вы снова здесь, в теле своего названного брата?