После обхода сползла по стенке обратно на пол и положила гудящую голову на колени. Остаётся только надеяться, что когда моё отсутствие обнаружат, то будут искать. Уж не знаю, насколько интенсивно, но уверена, советник не даст замять это дело. На другое надеяться уже не приходится.

Эриниэль

Не могу точно сказать, сколько я просидела в этом жутком месте, так как не могла различить день и ночь. Пить хотелось всё сильнее, поесть бы тоже не отказалась, но никто не приходил, так что даже попросить было не у кого.

Сначала мне снились сны, что меня находят, потом я, видимо, стала бредить, так как мне слышался скрежет, шёпот и будто бы кто-то шептал в темноте.

Сначала старалась прислушиваться, а затем бросила это дело, даже глаза открывать перестала, всё равно ничего не видно.

Я основательно замёрзла на каменном полу, ведь я была облачена в лёгкое шёлковое платье, так что нечем было накрыться. Ни рук, ни ног практически не чувствовала, да и дрожь уже прошла.

Навалилась безнадёжность.

Вначале я так ждала Талиниуса, минутки считала, но теперь уже не слишком-то ожидала. Наверное, меня умыкнули очень ответственно, не оставив улик.

Мне даже дотошный следователь вспомнился, что так строго допрашивал и явно подозревал в краже, хорошо, если не в убийстве.

Теперь я даже ему была бы очень рада. Пусть расспрашивает сколько хочет, только тёплого чая нальёт и тарелку супа выделит.

От таких мыслей одинокая слезинка скатилась из уголка глаза и прочертила мокрый след на лице. Не так я себе представляла проживание в Лунной долине.

Меня отвлёк шорох от дверей. Он опять стал довольно громким, будто кто-то с той стороны пытался царапать дверь. У меня даже дыхание сбилось. Я же не знаю, где нахожусь, может, в лесном домике, а это нежить ко мне стремится, пытаясь расковырять дверь.

Передать весь мой ужас не представляется возможным. Только вздрагивать могла при каждом новом звуке.

Я уже отползла как можно дальше от двери и упёрлась спиной в стену, даже не замечая холода.

Старалась почти не дышать, чтобы находящиеся по ту сторону оголодавшие твари про меня забыли.

Но с той стороны стало даже более шумно. Мне показалось, что я голоса слышу. Это тяжело сделать через такую толстую дверь, но мало ли что!

Постаралась сесть, но мне не удалось, я слишком ослабла и замёрзла, поэтому просто ждала своей участи.

Если это похитители, то вряд ли пришли меня вернуть, местная живность будет рада находке, но это односторонняя любовь, а если меня нашёл следователь, то он как-то не торопится открывать дверь!

Наконец, что-то грохнуло, сверкнуло, и дверь приоткрылась, но я опять ничего не видела, так как у меня перед глазами поплыли цветные круги от яркого света.

Единственное, что я чётко почувствовала: мне что-то тычется в лицо, а потом когтистые лапы прошлись по мне.

– Вот она! – услышала голос эйра Ларивиэля. – Её кошка не соврала! Зовите советника!

Возле меня на колени опустился эльф и приложил пальцы к шее.

– Жива я, – прохрипела в ответ на этот жест, – но пить, есть и согреться хочу смертельно.

– Эриниэль? – раздался от дверей голос Талиниуса.

– Да, это она.

– Я, – чуть всхлипнула в ответ.

С огромным бы удовольствием разрыдалась, но у меня не было слёз, так что плакать было нечем.

Советник подхватил меня на руки и куда-то понёс. Этот вопрос меня уже не сильно-то и волновал, так как главное свершилось – меня нашли!

По пути я опять уплыла в беспамятство, которое было уже радостным, так как меня держали надёжные руки.

Пробуждение тоже было отменным. Я лежала в кровати дворцовых покоев. Моя питомица, свернувшись в клубочек, дремала рядом, а в кресле сидел советник, что задумчиво смотрел в окно. Брови его были сведены, и в целом он выглядел совсем несчастным эльфом, будто весь груз проблем свалился на него одного.

– Что-то случилось? – тихо спросила его, и советник медленно повернулся в мою сторону, будто не веря, что это я говорю.

– Много чего, – вздохнул он.

– Расскажешь?

– Видимо, придётся, вряд ли что-то из этого удастся скрыть.

– Тогда я готова слушать.

– А перекусить ты не хочешь, скоро пять суток от твоей последней трапезы, – горько улыбнулся он.

Вот здесь я сразу почувствовала, что давно не ела. В желудке была какая-то болезненная пустота, но настоящего голода не ощущалось. Видимо, желудок уже и не надеялся что-то получить.