Воздуха не хватает.

Я выгибаюсь дугой, когда его пальцы растягивают меня изнутри. Гладят и ласкают, а потом опять проникают сильнее, обостряя эмоции. Как только груди касается поросль волосков, и Лекс плотно накрывает меня собой, выдох застревает где-то в горле, а тело плавится, готовясь принять любую форму под этим соприкосновением.

Несмотря на то, что мы всё ещё непривычны друг другу, нам не нужны подсказки, чтобы понимать, что делать дальше. Чтобы тянуться навстречу, чувствовать жар на кончиках пальцев. Просто следовать импульсам, а не думать...

— Ты не выходила у меня из головы со вчерашнего дня, — хрипло признаётся Лекс. — Это был стимул прилететь... Это был стимул, потому что я не планировал возвращаться так скоро...

Он вынимает пальцы, и я осознаю, что всё начинается.

В ушах барабанит кровь, заглушая дыхание. Лекс сгибает моё колено и отводит его в сторону. Действует быстро и стремительно!

Я смотрю на потолок, обвивая руками мужскую шею.

Замираю, когда между ног упирается тугая головка. Качнув бёдрами, Лекс проникает в меня отрывистым движением, издавая шипящий звук сквозь стиснутые зубы и утыкаясь носом в мою шею.

Точно такой же звук срывается и с моих губ, когда мышцы сопротивляются, но тут же приспосабливаются, принимая его глубже.

Ритм, сначала неровный и бережный, когда Лекс начинает меня трахать, постепенно выравнивается.

Мы наконец совпадаем — будто наши тела нашли общий язык и подстроились друг под друга, подчиняясь взаимному притяжению, стонам и нарастающему жару.

***

Полосатая обшивка кровати расплывается перед глазами мутным пятном, потому что после первого раунда сразу же следует второй.

Есть лишь секунда, чтобы сменить презерватив и перевести дыхание, но не остыть. На большее у нас просто нет времени. Как и на деликатное, обстоятельное знакомство, которое, казалось бы, должно предшествовать таким вещам.

Проблема в том, что меня это устраивает. Меня волнуют горячие ладони на бёдрах, поцелуи на лопатках и вдоль позвоночника — а не биография.

У Лекса заметно дёргается кадык, когда он вежливо интересуется, готова ли я продолжить.

Наш поцелуй настолько глубокий, что моим согласием становится бесстыдная страсть, выраженная в ещё крепче прижатых к нему губах. В пальцах, которые жадно скользят по его коротким волосам, сжимая и слегка царапая затылок.

Получив ответ, мой аноним разворачивает меня к себе спиной. Он не делает ничего плохого и, уверена, чётко чувствует рамки, несмотря на свою пылкость. Возможно, у него они есть, возможно, мы просто совпадаем в желаниях, но он не пытается их раздвинуть.

Лекс надавливает на поясницу, заставляя меня опуститься ниже, и я оказываюсь в откровенной позе, сгребая пальцами простыни. Он управляет мной, как шарнирной куклой, сгибая и выпрямляя так, как ему вздумается.

Я не подозревала, что во мне столько гибкости… Я не догадывалась, что мне не нужно сопротивляться, чтобы чувствовать себя свободной...

Каждый шлепок мужских бёдер о мои ягодицы пробегает разрядом по оголённым, как провода, нервам, разжигая огонь внизу живота и вызывая судорожные спазмы — вопреки тому, что я была уверена, будто больше не кончу.

Это ещё одно открытие на сегодня, потому что с бывшим мы ни разу не занимались сексом несколько раз подряд — из-за его злоупотребления анаболическими стероидами, от которых периодически появлялись проблемы с эрекцией и часто — с либидо. Совершенное тело — это не всегда о здоровье. Вернее, совсем не о нём.

Моя спина мокрая от пота, мужские ладони мнут грудь, а последние толчки твёрдого члена, выбрасывающего сперму, сливаются с ритмом моей пульсации, захлёстывая волной.

Идеальное скольжение, амплитуда и глубина. Это поглощает моё сознание, оставляя только инстинкты и наслаждение.

Слышится шумный выдох за спиной, и хватка на моей талии ослабевает, давая мне возможность плавно опуститься на подушку.

В ушах стоит гул, перед глазами пелена, но тепло кожи, поцелуи и прикосновения всё ещё ощущаются на мне, словно выжженный отпечаток.

— Там... твой телефон разрывается, — прерывисто говорит Лекс, поднимаясь с постели и снимая презерватив.

Я киваю и пытаюсь свести колени, хотя сделать это чертовски сложно.

Щёки заливает жар — мой взгляд невольно опускается на мускулистые, подтянутые ягодицы анонима. Я прикусываю губу, чтобы отрезвить себя и не залюбоваться дольше, чем следует. Дольше, чем полагается двум незнакомцам. Хотя назвать нас незнакомцами можно с натяжкой.

Я... не знаю, кто мы, но сейчас это неважно.