Когда наши пальцы соприкасаются, мне хочется одёрнуть руку, стоит пройтись по венам теплу. В этом тепле нет ничего нежного — и вскоре оно трансформируется в кипяток, в котором бурлит только злость. Злость, которую некуда выплеснуть, кроме как на него.

— Могли бы просто вызвать по повестке, — спокойно говорит Саша. — Я бы пришёл с адвокатом.

Я вскидываю подбородок, стараясь дышать ровно. Отрезвляя себя всеми возможными способами, какие только знаю. Скорее всего, это не провокация, но я реагирую достаточно резко, словно Саша метко нащупал оголённый нерв. Впрочем, проблема, наверное, в том, что я и сама вся состою из дрожи и внутреннего шума.

— Приехать к вам не составило труда, — выдержанно парирую.

— Хорошо. Благодарю за разъяснения, Ольга Дмитриевна.

Устинов дочитывает документ и берёт протянутую следователем ручку. Наклоняется над столом. Его рука выводит размашистую подпись на обоих экземплярах, и я позволяю себе рассмотреть его чуть дольше, чем следовало бы: слегка отросшие волосы, изгиб бровей, линию губ. Мне до сих пор непонятны причины, логика и мотивация, но даже это, чёрт возьми, не делает его чужим.

Видимо, я слишком долго молчу, даже когда процедура уже завершена, потому что вместо меня продолжает следователь. Он забирает экземпляр уведомления и аккуратно укладывает бумаги обратно в папку.

Саша смотрит исподлобья, а я сжимаю пальцы в кулаки, глядя в сторону стены с картиной.

Коротко бросив: «До свидания», обхожу стол и направляюсь к выходу из переговорной, стараясь не слишком торопиться, но и не мешкать. Ощущая покалывание между лопаток, капли пота вдоль позвоночника и напряжение в шее и плечах — словно кто-то держит меня на прицеле.

Секундой позже за спиной захлопывается дверь — Степурин и следователь идут следом.

На повороте коридора появляется ассистентка Светлана. На её лице всё та же отработанная улыбка, но слова долетают до меня сквозь вату:

— Если возникнет необходимость, я провожу вас на первый этаж.

— Спасибо, мы сами, — отвечает вместо меня Иван. — Всего доброго.

Через минуту мы с коллегами спускаемся в лифте. Закрывшись в металлической коробке, я позволяю себе отвернуться и выдохнуть. В зеркальной стене отражается бледное лицо и потерянный взгляд. Нижняя челюсть сведена, потому что я до сих пор не разжала зубы.

Степурин обменивается со следователем короткими фразами, деловито обсуждая рабочие моменты. Их слова сливаются в ушах в неразборчивый фон.

Моё молчание не вызывает подозрений — я и в обычной обстановке не стремлюсь вступать в беседы с Иваном.

В голове отстранённо проносится мысль: справилась, справилась. Но радости нет. Вместо удовлетворения от выполненной работы — чувство, будто меня опустошили. Выжали в ноль.

***

Путь от выхода до служебного автомобиля я преодолеваю в кратчайшие сроки. Всё это время не покидает ощущение, что за мной наблюдают из того самого панорамного окна переговорной.

Иван разваливается на заднем сиденье, широко расставив ноги, из-за чего наши колени невольно соприкасаются.

В другой раз я бы резко его одёрнула, но сейчас слишком вымотана, чтобы ввязываться в перепалку — и просто отворачиваюсь к окну, пытаясь разложить случившееся по полкам, хотя прекрасно понимаю: этот беспорядок в мыслях… он — надолго.

Машина трогается с места, плавно вливаясь в поток. Я смотрю на город, не моргая. Губы сжаты в тонкую линию, пальцы сцеплены на коленях. Я держу равновесие изо всех сил, несмотря на то, внутри всё сдвинулось с оси.

— Хорошая сегодня погода… — протягивает Степурин, откидывая голову на сиденье. — Ольга, вы же приедете на корпоратив в следующую субботу? Его собираются проводить на природе.

Мне не хочется отвечать, потому что язык прилип к нёбу, а последние слова, что у меня оставались в запасе, я уже растратила на Сашу.

— Пока не решила, — равнодушно бросаю.

— Решайтесь. Говорят, организация будет на высшем уровне — шатры, фуршет, конкурсы, живая музыка. Если мы с вами сработаемся — пообещайте, что подарите мне танец.

— Я могу подарить вам отказ, Иван. Тоже вариант, не менее запоминающийся.

Осознав, что я не считаю нужным продолжать разговор, коллега замолкает и больше не дёргает меня до конца пути. Но время от времени косится в мою сторону или кривит губы, будто собирается что-то сказать — и передумывает.

Как только дверца открывается, я выхожу из машины, ускоряю шаг и почти пулей влетаю в здание прокуратуры.

Дел — море, но, вопреки здравому смыслу, я снимаю пиджак, перекидываю его через спинку кресла и тут же включаю компьютер, чтобы разобраться, с кем провела не одну совместную ночь.