Сухие строки перечисляют инкриминируемые деяния. Я пролистываю вниз: каждый пункт подкреплён доказательствами. Обвинения серьёзные. Если дело дойдёт до суда и всё подтвердится — Устинову Александру Вадимовичу грозит от четырёх до восьми, с конфискацией имущества.

В деле фигурирует юрист, уже засветившийся в двух других эпизодах. Те же схемы, те же адреса, одинаковая подача документов. Если он пошёл на сотрудничество, Саша всплыл автоматически — как один из тех, кто ставил подписи.

Теоретически у него есть шанс. При грамотной защите и активном сотрудничестве со следствием — дело можно попробовать переквалифицировать. Но слишком многое должно совпасть.

Захлопнув крышку ноутбука, я смотрю в потолок, стараясь унять головокружение. Наедине с собой притворяться абсолютно бесполезно: сердце, пульс, нервы — это слилось в один сплошной гул под кожей.

Получается, всё это время Саша притворялся? Врал? Недоговаривал? Упивался тем, что сумел поставить прокурора на колени?

Причём в буквальном смысле — когда я делала ему минет у него в квартире. Возможно, там были камеры. Вполне вероятно, что у нашей связи была конкретная цель, о которой я пока не знаю, и от собственной беспомощности и уязвимости хочется рвать и метать.

Что ему от меня нужно? Помощь? Влияние? Невмешательство? Подсказки?

Что известно обо мне Саше? Неужели он не пробил информацию о том, что я не продаюсь? Не потому, что у меня принципы, а потому что инстинкт самосохранения всегда был сильнее соблазнов. Я слишком хорошо знаю, как заканчиваются такие истории.

Поднявшись с места, я начинаю расхаживать по кабинету из угла в угол, пытаясь вытоптать ярость шагами. Вытоптать раздражение и бессилие. Эмоции, мысли и память — потому что мне нельзя быть влюблённой в такого мужчину!

Эти попытки оказываются тщетными, потому что ярость не уходит, а только меняет форму на глухую тяжесть под рёбрами.

Именно в этот момент, когда происходит трансформация, приходит входящее сообщение. То самое, которого я одновременно ждала и боялась.

«Я объяснюсь».

Читаю всплывающий текст на экране, кусая губу. Ощущения — странные, непонятные. Чужие. Эйфория, которую я раньше испытывала, получая сообщения от Лекса, сменяется порывом швырнуть телефон о стену.

Что ты можешь объяснить? Что здесь вообще, блин, поддаётся объяснению?..

По-хорошему, нужно отвезти ключи охране и потратиться на новую косметику. Но в эту минуту во мне говорит не прокурор, а женщина.

Женщина, которой нужны объяснения. До жгущего зуда. До судорожной дрожи.

Сдавив телефон до побелевших костяшек, я сдерживаю желание послать Сашу к чёрту прямо сейчас. До лучших времен. До личной встречи. Чтобы убедиться, что сожаление в зелени его глаз мне не показалось и не примерещилось.

«Я могу приехать?», — повторно набирает, когда я не реагирую.

«Нет!»

«Где мы можем увидеться?»

Открыв карту на телефоне, я ищу гостиницы как можно дальше от города. Скромные, неприметные. В идеале — без лишних вопросов на ресепшене и камер в коридорах. Чтобы спрятаться ото всех. Чтобы не подставиться, хотя это уже не имеет никакого смысла.

Отправив Саше адрес, я дорабатываю оставшиеся часы на автопилоте и выхожу на улицу одной из самых последних — с пиджаком, перекинутым через локоть, и воровато оглядываясь по сторонам.

Дорога проходит сложно. Дворники монотонно скребут стекло, а колёса шуршат по мокрому асфальту, потому что где-то на середине пути начинается мелкий дождь.

Пару раз светофоры заставляют меня очнуться и с болезненным рывком затормозить.

Я не даю себе думать ни о чём лишнем. Я больше не позволю себя обмануть. Я просто выслушаю, потому что имею на это право.

Отель оказывается небольшим и тихим — именно поэтому я его и выбрала. Администратор не поднимает головы, когда я прохожу мимо стойки, называя номер комнаты, в которой меня ждут.

Внутри — полумрак. Свет не включён, но торшер в углу уже горит тускло-жёлтым.

Саша сидит в кресле, ссутулившись, с локтями на коленях, сцепив пальцы в замок.

Услышав щелчок двери, он мгновенно поднимает голову, въедается в меня глазами и подрывается, как пружина, делая буквально три шага, чтобы оказаться напротив.