Я соскучился по хорошей ресторанной еде и устал от долгого нахождения дома, поэтому первое место, куда мы с Игорем и моим замом Олегом едем отметить достаточно удачное завершение судебного процесса — ресторан грузинской кухни на набережной.

Как только я выхожу на улицу из суда, вокруг даже воздух становится разбавленным. Свободой. Лёгкостью. Чистой совестью. Я дышу глубже, чем за последние месяцы, направляясь к автомобилю.

Сбрасываю куртку, швыряю телефон на приборную панель и еду по прямой, ощущая, как плавно отпускает напряжение.

Условный срок — это не оправдание. Но с учётом масштаба — подарок. Это, блядь, подарок, если сравнить с тем, к чему всё шло.

Впереди полтора года испытательного срока, когда любое неверное движение может обнулить результат, но сегодня я предпочитаю не думать о плохом.

Адвокат сказал, если в течение испытательного срока не будет нарушений и я выполню все возложенные судом обязанности, судимость погасится автоматически. Это хорошая новость. Ещё одна хорошая на сегодня.

Игорь подзывает официантку, делая заказ без предварительного просмотра меню. Я прошу стейк средней прожарки. Из выпивки полагаюсь на безопасника — он выбирает дорогой коньяк для особого случая.

Оказывается, особый случай — это когда ты не в СИЗО и не смотришь на мир через решётку, а ужинаешь в комфортном ресторане со своими людьми.

Напряжение окончательно отпускает с первым глотком алкоголя. Плавит остатки злости, сбрасывает внутренний тонус до минимума. К этому тонусу я был привязан больше четырёх месяцев, и он до сих пор звенит в костях.

— Ну что, немного передохнул — и надо браться за дела, — говорит Олег, упираясь локтями о стол. — В первую очередь добить контракт с агрохолдингом. По зерну — нормальный объём, объездные маршруты согласованы. Они просят авансовый график и расширение по фурам.

Это последнее, что мне сейчас хочется слышать. Мозг ещё не переключился в активный режим. Пока шло следствие, работать становилось всё сложнее. Большую часть обязанностей я перекинул на Олега — из-за невозможности регулярно появляться в офисе и следить за автопарком. Но со дня на день собираюсь возвращаться в график. Да и вообще — ко многому.

— У меня есть идея, как сделать мягкий пиар для восстановления репутации, — говорит Игорь, поднимая бокал и делая выжидательную паузу.

Я поднимаю свой, чуть стукаюсь об его, и, под звон стекла, поторапливаю:

— Ну?

— Запустить проект с общественно полезным уклоном. Без шума, но с точными акцентами — так, чтобы нужные люди услышали и сделали правильные выводы.

Это толковая идея, потому что у меня противоречивая репутация — и это факт. Было бы неправдой утверждать, что следствие не повлияло на бизнес и партнёров. Но, странным образом, исправить положение не кажется чем-то невозможным.

— Можно бесплатно или по себестоимости предоставлять транспорт для гуманитарных перевозок. Это поможет восстановить доверие и аккуратно подчистит след в информационном поле.

Игорь детально расписывает план, а я ем молча. Недопитый коньяк остаётся нетронутым — от звона в голове он всё равно не спасёт. Мне нужно время. Пару дней, чтобы снова войти в ритм и перестать фиксироваться на том, что свобода моих движений, действий, звонков и круга общения всё ещё под вопросом.

Я ем машинально, не ощущая вкуса сочного мяса во рту. Прохожусь глазами по залу, по людям. Возвращаюсь в реальность с задержкой.

Когда телефон оживает на краю стола, я так же на автопилоте тянусь к нему, снимаю блокировку и касаюсь уведомления, переходя во вкладку входящих сообщений.

Номер не подписан, но это и не обязательно. Представляться передо мной не нужно: я и так понимаю, кто это.

Перед глазами скачут буквы, не желая складываться в слова. Сердце заводится, как мотор — с рывком, вибрацией в груди. Гул накрывает всё остальное: идеи Игоря, музыку и цокот посуды за соседним столом.

«Представим, что мы незнакомы. С чего бы ты начал переписку?»

Определиться с ответом и всем остальным мне не требуется слишком много времени, потому что этот ответ я давно для себя очертил.

В тридцать два года, имея кое-какой опыт за плечами, уже не так трудно быть категоричным в вопросах выбора. Тем более, когда в Оле есть всё, что я хотел бы видеть в своей женщине. Вопреки тому, что именно я тогда поставил точку — не дав ей даже возможности выбрать самой.

«Начал бы с того, что предложил встретиться».

Откинувшись на спинку дивана, я гипнотизирую экран телефона. Надеяться, что после суда Оля напишет первой — было недальновидно, но я ждал, несмотря на то, что мы разные по мировоззрению, воспитанию, привычкам и характеру. По представлению о том, что хорошо, а что плохо. Но даже при всех этих различиях всегда оставалось ощущение, что наши места — рядом.