Кречет тоже припала на лапы, выставляя вперёд морду и гибко изогнув хвост вверх, чуть расправив крылья в сторону, всегда готовая применить их в бою или отступлении. Это было довольно заразительно — даже Звёздолёту, что не был любителем боя, хотелось присоединиться, припасть на лапы сбоку от Глина, двигаясь с ним в одном ритме…

Кречет, подав короткий рык в качестве сигнала начала боя, одним прыжком подскочила вверх, громко хлопнув крыльями, и наскочила на Глина, заставляя его гибко отскочить в сторону. Видя это, Цунами, напряжённо лежавшая в озере, взмахнула мощным хвостом, что послал по озеру большую волну, разгоняющую нападавший сверху мелкий мусор. Казалось ещё немного — и она выскочит из воды одним мощными движением, как те самые летучие рыбы (про которых им читал ночекрыл), и подлетит к Глину, обнажив клыки в его защиту.

Солнышко сидела рядом со Звёздолётом, тоже поддаваясь общему настроению. Она так же припала на лапки, а её хвост, в типичном охотничьем жесте пескокрылов, всё время стремился вверх, описывая широкие круги, хоть, к сожалению, у неё и не было жала, что могло бы нанести удар.

Глин контратаковал — пользуясь своей жилистой гибкостью, он плавно перетёк их полукружной позы, в которой он отскочил от прыжка, посылая тело вперед, к незащищённому крылу мамы. Она немедленно отвела его в сторону, уходя от атаки и используя энергию тела для того, чтобы послать вперёд свой хвост, от которого Глину пришлось снова уходить, отскочив вбок и назад, теряя атакующий напор. Уголёк, напряжённо наблюдающий за братом, невольно повторил его движение, так же захватываемый боем.

Только Слава казалась обманчиво спокойной. Пока временные противники кружили друг возле друга, не желая нападать первыми, она, слившись с окружением, буквально висела на сталактите, уцепившись за него всеми лапами и хвостом, в её мыслях царила сосредоточенная концентрация на цели, а её клыки, казалось, едва зудели от готовности применения. Звёздолёт понимал — ни разу не видев своих сородичей, она, тем не менее, инстинктивно использовала тактику засадного охотника, что наверняка хорошо показывала себя в джунглях. Она обожала так делать: сидеть замаскированной благодаря своей меняющей цвет чешуе, совершенно невидимой для цели, а потом одним точным движением обдать ядом, целясь прямо в глаза или раны, чтобы он попал в организм и сделал всю остальную работу.

— Глин, не забывай смотреть за всем драконом, а не туда, куда ты хочешь ударить! — сказала Кречет, используя окно перерыва в атаках для анализа. — Ты увидел моё крыло и забыл про мой хвост!

— Да мама, — ответил Глин, выставив пасть и меняя направление циркуляции, затем пытаясь повторить мамин жест напрыга сверху.

Она легко ушла от него, и, пользуясь тем, что после полёта погасить импульс вперёд не так-то и легко, мазнула по его лапам хвостом, заставляя ойкнуть от хлещущего удара:

— Вот видишь? Но ты молодец, что пытаешься нападать с высоты, а не просто бодаться вбок. Но ты делаешь это слишком медленно! Помогай себе взмахами крыльев, чтобы набрать скорость!

Пирит тоже наблюдала за боем, низко прижавшись к камням и нетерпеливо перебираясь с лапы на лапу, вся горячая от едва скрытого желания присоединиться к группе. И наконец, не выдержав, подала свой звонкий голос:

— Мама, позволь мне с ним! Я тоже хочу!

— Конечно, доча, — миролюбиво ответила она, поднимая голову и издавая короткий рык перерыва.

Глин временно расслабился, вставая из стелющейся боевой позы на прямые лапы, пока Пирит одним нетерпеливым прыжком с крыльями покрыла расстояние между своей наблюдательной точкой и боевой площадкой, подскочив к брату и весело улыбаясь. Она обожала бои с ним — он единственный, кто мог выйти из них не щеголяя ожогами на чешуе, ведь она неизбежно разогревалась от активности и эмоций. И мама не собиралась ограничивать свою дочь в этом, давая ей одну из немногих возможностей общения без ограничений.

— Ну давай, нападай! — вскричала Пирит, почти сразу припадая на лапы и медленно размахивая хвостом.

Глин ответил на это, так же припадая, его жилистая фигура переливалась мышцами, на что мысли Пирит, к улыбке Звёздолёта, реагировали с особым интересом. Они отскочили друг от друга, и Кречет коротко рыкнула, кивая в подтверждение продолжения боя. Сама же она взобралась на камень повыше, рядом с озером, в котором затаилась Цунами. Увидев маму рядом, та погрузилась в озеро, в ожидании раскрывая жабры и временно отвлекаясь от боя, где кружили два дракона. Не прошло и тридцати ударов сердца, как клац! — и хвост небокрылки оказался в пасти выпрыгнувшей из воды морекрылки.

— Ты никогда не перестанешь охотиться за хвостами, доча, — с улыбкой сказала мама, изгибая длинную шею и лизнув в макушку, вспоминая детство этой неугомонной драконицы. Цунами мотнула головой в подтверждение, а потом хвост отпустила, садясь рядом и кладя голову на мамину шею, отчего они обе тихо заурчали в унисон, смотря на продолжающееся кружение, прыжки и редкие попытки атак, от которых оба дерущихся довольно легко уходили.

Но всё же, скоро они явно начали выдыхаться. Тяжёлое дыхание, раскрытые пасти и высунутые языки — даже Пирит, кажется, стала менее горячей, что сигнализировало о начале усталости. И тут Глин наконец раскрыл свой талант. Небокрылы были хорошими бойцами, даже лучшими, в полную мощь использовали свои крылья и прыжки. Но грязекрылы были выносливее, отчего Глин просто предпочитал держаться в бою пока враг не устанет, и ловить его на ошибке, а заодно и давать воображаемым раненым сиблингам прийти в себя и подлечиться, или хотя бы уйти из боя. Пирит наконец допустила ошибку, не убрав вовремя крыло — и мощные челюсти грязекрыла вгрызлись в него (но вовремя остановились и не прокусили перепонку), заставляя вскрикнуть и потерять драгоценную секунду реакции, во время которой подпрыгнувший Глин оказался сверху и вцепился в загривок.