– Вы знали Наоми?

– Нет, лично не знал, – сказал он. – Она училась на бакалавриате, а не в юридической школе. Позвольте мне уточнить. Время от времени, когда меня просят, я читаю один-два курса бакалаврам. В основном гражданское право, но в прошлом году это был спецкурс по сложным юридическим вопросам, связанным с современными научными достижениями.

Кристина задумчиво кивнула:

– Да, понятно. Вам что-нибудь говорит имя Джейн Пиррунг, профессор?

Малиновски ненадолго задумался:

– Нет, боюсь, я никогда о ней не слышал. А должен был?

– Извините меня за то, что я опять задаю неприятный вопрос. Но вчера вечером в серьезной дорожной аварии погибла еще одна студентка Университета криминалистики. – Кристина внимательно изучала лицо профессора, ища какой-то реакции. Но ее не было.

Он медленно покачал головой.

– Боюсь, здесь я тоже ничем не могу вам помочь, специальный агент Прюсик. – Он наклонился вперед, переплел пальцы и расслабленно положил руки на колено.

– Ничего страшного. Вообще-то я пришла к вам совсем по другому поводу, и, думаю, здесь вы как раз сможете мне помочь. Насколько я понимаю, Комитет по академическому надзору регулярно собирается здесь, в университете?

– Да, верно, – ответил он с легкой усмешкой.

– Вы туда входите?

Малиновски улыбнулся:

– Видимо, вам уже известно, что я член Комитета, специальный агент. И, как таковой, я должен предупредить вас, что я не имею права разглашать информацию по ряду вопросов, которые могут возникнуть у вас в отношении конкретного студента или студентки, из соображений конфиденциальности и согласно политике университета.

– Ясно, – сказала она. – Однако студент, который меня интересует, тоже умер.

Малиновски наморщил лоб:

– Питер Франклин? Так вы о нем пришли говорить?

Он был озадачен.

– Вы же говорили, что расследуете смерть Наоми Винчестер?

– В общем, да, но, если вы не возражаете, профессор, уделите мне немного внимания, и скоро все прояснится.

Он кивнул:

– Вы можете называть меня Корбином, если хотите. Я буду более чем счастлив оказать вам любую помощь.

– Спасибо, Корбин. Пожалуйста, зовите меня Кристиной. – Она заправила за ухо короткую прядь. – Насколько я понимаю, Питер Франклин перед смертью подал заявление о пересмотре решения о поступлении им в аспирантуру по направлению биологии?

– Да, это так, – сказал Малиновски, сложив руки на коленях. – Он подал такое заявление в Комитет.

– И, насколько я понимаю, вы единственный юрист – член Комитета по академическому надзору?

– Да, верно, – кивнул он. – Но я должен напомнить вам, что членам комитета запрещено разглашать информацию о заявлениях студентов на повторное рассмотрение. – Профессор положил локти на подлокотники и сцепил пальцы. – Видите ли, с точки зрения политики университета роль юриста в Комитете очень важна. И поскольку я преподаю здесь, на юридическом факультете, то университет ждет от меня строгого контроля за соблюдением правил и процедур.

– Безусловно, я это понимаю. Позвольте мне говорить откровенно. Меня не интересует, соблюдал ли ваш комитет надлежащие процедуры в деле Питера Франклина. Известно ли вам, что смерть Питера Франклина наступила в течение недели после того, как в лаборатории Исследовательского центра Пембрука, где он работал, произошла кража со взломом – были похищены опасные биологические материалы?

– Кража, да еще и со взломом? – непритворно удивился Малиновски. – Я об этом не слышал. Я, конечно, помню безвременную кончину молодого человека. Эта новость тоже разлетелась тогда по всему кампусу. Трагично, когда молодой человек умирает подобным образом.

– Каким образом? – тут же спросила Кристина. – Что вы имеете в виду?

– Если я правильно помню, Питера нашли мертвым в собственной машине на территории кампуса. Я не помню, чтобы нам сообщили, от чего он умер. Полагаю, что его семья могла быть против разглашения этой деликатной информации.

– Вы думаете, его смерть связана с наркотиками или алкоголем?

Малиновски развел руками:

– Ну, это первое, что приходит на ум в наши дни, когда слышишь о внезапной и беспричинной кончине совсем молодого человека.

Кристина кивнула:

– Да, это, увы, так. А вы знали Питера Франклина лично? Он когда-нибудь заходил в ваш кабинет, как, например, мистер Эдвардс только что? До повторного рассмотрения его обращения комитетом?

– Нет, я же сказал вам, что не знал этого молодого человека лично. Мне нет необходимости говорить вам, Кристина, что было бы крайне неприлично, если бы он обратился ко мне или к любому другому члену комитета до принятия нами решения.

Кристина кивнула и встала.

– Спасибо, что вы нашли время для моего незапланированного визита и ответили на мои вопросы, профессор. – Она улыбнулась. – То есть Корбин.