Итак, мы видим, что, хотя пророки «открывают» историю как направленный и экзистенциально-нагруженный поток времени, они воспринимают ее как череду циклов, в итоге складывающуюся в единый космический сюжет отношений Бога и человечества, реализующийся в исторических событиях. Человечество делится на «все народы», которые мыслятся как сестры Израиля, и собственно Израиль, с которым Бог заключил «брачный» договор. Хотя, по-видимому, первоначально Израилем называлось именно Северное, Самарийское царство, после его падения иерусалимские авторы перенесли эту историческую мифологию на Иудейское царство (Йеѓуду). Одной из особенностей этого способа мышления истории является представление о ее неминуемом конце, Дне Господнем, с которым мы уже сталкивались выше.

День Господень — иногда он называется просто «тот день» (например, Ам. 8:9, 13; Ис. 2:11, Соф. 1:15), а также «день гнева Господня» (Плач 2:22; Соф. 1:18; 2:3); «день ярости Господа» (Иез. 7:19) — еще один из центральных сюжетов пророческой проповеди. Пророк Цефания (Софония) описывает его как «день гнева, день скорби и беды, день опустошения и разорения, день темноты и мрака» (Соф. 1:15). Это момент явного и активного вмешательства Творца в историю, часто понимаемый как вселенский суд и обновление мироздания.

По-видимому, представление о некоем дне, в который Господь чудесным образом разрешит все земные трудности, существовало и вне собственно пророческой среды. Так, пророк Амос обращается к своей аудитории полемически: он ставит под сомнение их ожидания от этого дня:

С точки зрения эволюции идей День Господень может быть описан как перенос мифического момента победы божества-воина над врагами в историческое будущее. В архаическом мире победа божества праздновалась каждый год — и даже, по-видимому, дважды. Так, мы помним, что с образом Ба’алу в Угарите было связано два цикла эпических мифов (о победе над морским чудовищем, с одной стороны, и над смертью-засухой — с другой), которые могли некогда соотноситься с весенним и осенним праздниками, отмечавшими начало влажного и сухого сезонов соответственно. В эти праздники победа божества возобновлялась в ритуале, гармонизируя социальную жизнь с природными циклами. Теперь же, в рамках единого исторического мифа о трансцендентном Боге, это событие было отнесено в будущее.

У многих пророков, в отличие от более поздней апокалиптической литературы, еще нет представлений о завершении истории — того, что впоследствии будет называться эсхатологией, то есть полноценным учением о конце света. Скорее, классические пророки воспринимают завершение истории как нечто постоянно наступающее, находящееся уже на самом пороге: «Близок великий день Господа, близок и очень спешит: уже слышен звук дня Господня — горько закричит тогда даже храбрейший!» (Соф. 1:14). Более того, их представления об этом конце могут диаметрально расходиться в деталях: День Господень для них прежде всего момент божественного суда над несовершенством современности, как бы приговор, который уже, с божественной точки зрения, вынесен. Положительные и отрицательные образы Судного Дня соседствуют друг с другом в одних и тех же пророческих речах, оставляя возможность для двоякого понимания предсказаний. И финальное спасение, и финальная гибель возможны, и выбор между этими возможностями совершается в читательском «сейчас» и более никогда. В связи с этим пророческое время некоторые авторы называют не линейным, а вертикальным — существующим как двойственность негодной современности и ее, словно уже наличной в пророческом видении, эсхатологической судьбы.

У более ранних пророков День Господень может выступать метафорой конкретных ожидаемых исторических событий — ассирийской или вавилонской угрозы евреям или же иному народу (Ис. 34, Иез. 30), а в эпоху Вавилонского плена — разрушения Иерусалима (Плач 2:22) или возвращения евреев на родину (Ис. 35, Ис. 40:3–6). Однако основной смысл этого дня — полная победа божества над злом на земле. В связи с этим перед нами не только момент близкой катастрофы, но и чаяние благоденствия для спасшегося «остатка».

Таким образом, пророки не дают единой картины наступления Дня Господня, описывая различные его аспекты противоречивым образом. Единый образ эсхатологического будущего складывался лишь со временем и гораздо более явно присутствует у пророков, писавших после Плена, а также в позднейшей апокалиптической литературе. Тем не менее можно выявить ряд общих черт, связанных с этим моментом. Наступление Дня Господня может сопровождаться природными катаклизмами. «Звезды и светила померкнут» (Ис. 13:8, ср. Иез. 32:7–9, Иоил. 3:15, Зах. 14:6), «солнце затмится на рассвете» (Ис. 13:8) или «закатится в полдень» (Ам. 8:9), «наступит темнота», «небеса свернутся, как свиток», «все воинство их осыплется» (Ис. 34:4), «содрогнутся небо и земля» (Иоил. 3:16, ср. Ис. 13:13). Этот элемент мифо-исторического конструкта подчеркивает вселенский, космический характер Дня Господня.

Часто эсхатологический сценарий включает в себя военные действия; самым известным вариантом такого сценария выступает пророчество Йехезк-Эля о войне Гога и Магога. Согласно этому тексту (Иез. 38–39), эсхатону будет предшествовать нашествие загадочного северного царя по имени Гог из страны Магог, царя Роша, Мешеха и Тувала. Гог захочет напасть на возвращенный из Вавилонского плена Израиль, для чего соберет полчища различных народов. Однако Господь «будет судиться» с ними «моровой язвой и кровопролитием» и уничтожит все войско «градом камней, огнем и серой», после чего Его величие станет явно всем народам. В Средние века Гог и Магог, упомянутые также в христианском Откровении Иоанна (Откр. 20:7), будут отождествляться с самыми разными военными угрозами, включая гуннов и татаро-монголов.

День Господень вообще регулярно носит характер военной победы божества. В этом случае противниками Господа могут выступать враждебные Иерусалимскому царству народы (Зах. 9:2–8, Соф. 3:19, Иоил. 3). Так, Ишайя объявляет священную войну против царства Эдом (Ис. 34, ср. Мал. 1:3–4), а Захария предвозвещает победу как над Морем (отголосок мифов о предвечной битве), так и непосредственно над Ассирией и Египтом — главными империями, претендовавшими на территорию Израиля (Зах. 10:11). Все земные цари или даже народы будут собраны в одно место и наказаны (Ис. 24:21–22, Зах. 14:12–13, 15). Согласно пророку Йоэлю, суд над человечеством произойдет в долине Йеѓошафата — древнем кладбище к востоку от Иерусалима, — куда все народы соберутся с оружием в руках, но будут уничтожены (Иоил. 3). Победа, в свою очередь, сопровождается воцарением: Господь — и только Он — будет «царем над землей» (Зах. 14:9), «только Господь будет высок в тот день» (Ис. 2:11–17). Остаток народов будет приходить в Иерусалим праздновать осенний праздник Суккот (Зах. 14:16), все народы будут поклоняться лишь Господу (Мал. 1:11).