Третий необходимый, но в значительной степени отсутствующий элемент связан с фискальной интеграцией, и именно он вызывает наиболее острые дебаты как внутри, так и за пределами еврозоны.

До сих пор существуют разногласия по поводу того, что именно подразумевается под фискальной интеграцией. Для одних это набор правил и наказаний, которые обеспечивают соблюдение странами единой бюджетной дисциплины. Для других - это принцип общего бюджета, который, подобно тому, как функционирует федеральная система в США, облегчает трансферты, а также солидарную ответственность (то есть члены коллектива несут индивидуальную ответственность по одному и тому же обязательству). И последние правы, если конечной целью остается сплоченный и последовательный экономический союз, способствующий все более тесной политической, социальной и институциональной интеграции.

Очевидно, что здесь существуют огромные философские и операционные разногласия. Пока этот разрыв не будет преодолен взаимоприемлемым и долговременным образом, у Европы мало шансов успешно завершить свой исторический проект региональной интеграции.

Политическая интеграция - это четвертый этап. Она тоже требует дополнительной работы.

Потрясенные региональным кризисом и почти полным крахом евро в 2012 году, члены Еврозоны и ЕС стали уделять больше внимания созданию более надежных и отзывчивых региональных институтов. Однако делегирование полномочий между национальным и региональным уровнями остается нестабильным, чему препятствуют огромные различия в готовности национальных правительств передавать полномочия на региональный уровень. А проблемы, связанные с беспрецедентным кризисом беженцев, усугубили эти недостатки.

Многим региональным институтам не хватает оперативной гибкости, необходимой для реагирования. А система региональных трансфертов имеет больше общего с серией грязных исторических политических компромиссов, чем с потребностями еврозоны сегодня и завтра. В самом деле, даже последняя (2015 года) попытка целостного взгляда на ускорение интеграционных усилий закончилась довольно скромными предложениями. Между тем, угрозы для ЕС усиливаются планами Великобритании провести референдум по вопросу о своем дальнейшем членстве, а также историческим вызовом, связанным с десятками тысяч беженцев, прибывающих из Афганистана, Ирака, Ливии, Сомали, Сирии и других несостоявшихся, неудачливых или хрупких государств.

Кроме того, существует проблема примирения двух совершенно разных путей, по которым движутся Еврозона и ЕС. Традиционные политические партии в подавляющем большинстве стран Еврозоны видят себя на пути к полной интеграции. Скорость и неровность этого пути, конечно, зависит от сложившихся условий, включая шум, создаваемый евроскептическими политиками, и связанное с этим появление нетрадиционных партий в ряде этих стран. Но конечная цель ясна.

Не так обстоит дело в ЕС. Там некоторые члены, в частности Великобритания, предпочитают рассматривать существующую ситуацию как стабильное состояние, а не как движение вперед. Их членство в ЕС в большей степени ориентировано на ЕС как зону свободной торговли, а не на более широкие цели интеграции. Для того чтобы регион смог достичь обещанных результатов, необходимо примирить эти два видения Европы.

Во многом это связано с доверием. Без него взаимосвязь и взаимозависимость европейских стран порой превращается из достоинств в недостатки. Достаточно взглянуть на то, какими горькими и ожесточенными стали отношения между Германией и Грецией, чтобы понять, насколько разрушительными они могут быть, или на то, как кризис с беженцами поляризовал страны и даже привел к изолированным пограничным ограничениям.

Теория игр, анализирующая принятие решений в различных контекстных условиях, дает важные сведения о необходимости взаимного доверия. Как однажды сказал мне Майкл Спенс, проблема возникает тогда, когда вы пытаетесь играть в "кооперативную игру" в условиях отсутствия сотрудничества. По сути, это то, что Европа делала снова и снова.

Без доверия отдельной стране трудно двигаться вперед, а возникающие трудности усугубляются проблемами проверки и обеспечения соблюдения. И так будет продолжаться до тех пор, пока все стороны не найдут способы уменьшить дефицит доверия.

B. МЕЖДУНАРОДНАЯ СИСТЕМА

Если региональные проблемы недостаточно сложны, подумайте о глобальном измерении.

Чтобы по-настоящему использовать свой значительный потенциал, мировая экономика нуждается в более совершенном глобальном дирижере. В противном случае недостаточная координация политики между странами будет сдерживать благотворное влияние более эффективной политики на национальном уровне.

Подумайте об этом, как об оркестре. Мировая экономика состоит из множества секций - духовых, ударных, струнных, деревянных духовых. Каждый из них может быть хорош в своем деле, а некоторые и вовсе преуспевают. Но если они не читают по одной и той же партитуре или если у них нет умелого дирижера, результатом может стать чистая несогласованность.

Глобальной экономике не хватает ни общего нотного стана, ни уважаемого дирижера.

Кто может решить эту проблему? Очевидный ответ - МВФ, организация, которая имеет практически универсальное членство, талантливый персонал и обладает значительными знаниями и опытом. Однако, как уже говорилось ранее, роль МВФ ограничивается нежеланием стран-членов соглашаться на реформы, даже незначительные. Вместо этого организация по-прежнему погрязла в некоторых довольно феодальных практиках, которые подрывают ее эффективность, легитимность и доверие.

Да и "G" расположены не намного лучше.

G8 - группа из семи западных стран, в которую в 1998 году была включена Россия, - испытывает трудности из-за непредсказуемости России и ее неспособности следовать международным нормам поведения. Фактически, после аннексии Россией Крыма и ее роли в эскалации насилия на востоке Украины конструкция G8 может оказаться совершенно устаревшей.

Возвращение к первоначальной структуре G7 (состоящей из Канады, Франции, Германии, Италии, Японии, Великобритании и США) может быть простым и удобным, но оно слишком узко, чтобы быть эффективным с учетом сложности современной глобальной конфигурации. G20, основанная в 1999 году для объединения развитых и влиятельных развивающихся экономик, таких как Бразилия, Китай, Индия, Индонезия, Мексика, Саудовская Аравия, Южная Африка, Южная Корея и Турция, имеет более широкий состав участников. Однако эффективность его работы подрывается отсутствием преемственности повестки дня, последовательности в проведении политики и надлежащего объединяющего видения. Его работа осложняется тем, что многие страны-члены страдают от того, что газета Financial Times однажды назвала "множеством местных недугов" 7. Эти недуги мешают устойчиво сосредоточиться на вопросах координации глобальной политики. Еще хуже то, что именно эта группа G больше всего подвержена захвату отдельными событиями, как это произошло в Австралии в ноябре 2014 года, когда президент России Владимир Путин украл шоу, в том числе уйдя пораньше, чтобы "немного поспать".