Шрифт:
Надругались, очи ослепили,
Чтоб не видел солнца и небес,
И лежит, замученный в могиле…
Я молилась, чтобы он воскрес.
Чтобы все убитые воскресли.
Бог, Господь, Отец бесплотных сил,
Ты караешь грешников, но если б
Ты мой город мертвый воскресил.
Он тобою удостоен славы
От убийц кончину воспринять,
Но ужель его врагов лукавых
Не осилит ангельская рать?
И тогда на зареве заката
Увидала я на краткий миг,
Как на мост взошел с мечом поднятым
Михаил Архистратиг.
1922
«Так много лет душа была крылата…»
Так много лет душа была крылата,
Но ты велел мне пасть,
Ты отнял все, что раньше было свято,
И дал взамен мне страсть.
Ты сам отвел слабеющие руки,
И нет путей нигде…
Моя любовь — она родилась в муке,
Сомненьях и стыде.
Ты погасил молитв горячий пламень
И заградил уста,
Ты вместо сердца дал тяжелый камень, —
И вот душа пуста.
Меня гроза Господня посетила
И возмутила кровь…
Но я боюсь — вдруг не достанет силы,
И обратится в ненависть любовь.
21 июня 1922
«Сегодня в эту ночь никто не будет рядом…»
Сегодня в эту ночь никто не будет рядом, —
А как мне хочется прикосновенья рук,
Заботливого взгляда,
Чтоб мой утих испуг.
Сегодня, в эту ночь одна я понесу
Воспоминаний бремя.
1922, Ночь под Иванов день
«Ведь оно почти-что стало…»
Ведь оно почти-что стало
Сердце голубым…
Я и раньше это знала
По глазам твоим.
Был какой-то пламень тайный
В самой глубине.
Не прохожим, не случайным
Ты пришел ко мне.
Это было знойным летом —
И горит с тех пор
Негасимым легким светом
Голубой костер.
Прямо в сердце я целую,
Мы опять вдвоем…
Слышишь, милый, аллилуйя
В небе голубом?
2 июля 1922
«Драгоценная жемчужина…»
Драгоценная жемчужина
Вот в руках моих опять.
Разве это мной заслужено,
Чтоб и это вновь отдать?
«Сегодня пели громко, громко…»
Сегодня пели громко, громко
Колокола.
И снова сердце было ёмко,
Душа открытою была.
«Не здесь, не здесь на этом зыбком месте…»
Не здесь, не здесь на этом зыбком месте,
Легла твоя стезя,
Два города, которых вместе
Любить нельзя.
«Нельзя уехать без благословенья…»
Нельзя уехать без благословенья