— Да, — односложно отвечаю я.

Куда ещё сложнее? Перед глазами возникает образ убийцы со шрамом, и я содрогаюсь.

— Вам холодно? Разжечь камин?

— Нет, что вы, не стоит.

— Давайте начнём с вот этого платья.

Две девушки держат на весу роскошный наряд из алого шёлка, расшитый по подолу золотыми нитями.

— Нет, — вырывается у меня.

Платье выглядит изумительно, но цвет такой вызывающий. Ни за что не решусь его надеть.

— Оно слишком… яркое.

— Не ярче вашей красоты.

Она это серьёзно? Да нет, конечно. Просто положено льстить клиентам.

— Мы только примерим.

Искушение. Но ведь просто примерить не значит выйти в нём к людям?

Моё молчаливое сомнение воспринимается как согласие.

— Только то, что надето на вас, под это платье не подойдёт.

Вместо плотной рубашки мне предлагают надеть изящную шёлковую маечку на тонких бретельках и деликатно отворачиваются, пока я переодеваюсь.

А потом женщина просит меня поднять руки, и девушки заносят платье над моей головой. Невесомая алая ткань струится по моей коже, и у меня по всему телу бегут мурашки от прикосновений, похожих на ласку.

Платье легче той нижней рубашки, которая была на мне до этого. Я чувствую себя почти раздетой. Ещё сильнее смущаюсь, когда меня подводят к огромному в полстены зеркалу.

— Ох, — вырывается у меня при виде глубокого декольте. — Нет, я это не надену.

— Одно мгновение, леди.

Женщина делает знак рукой, и одна из девушек быстро выходит.

— Мы просто спросим мнение ещё одного человека, — хитро улыбается она.

Что она имеет в виду, я понимаю в тот момент, когда в комнату входит Кестер.

К моим щекам приливает кровь. А моё мнение здесь ничего не значит? Мысль о том, что меня наряжают для него и по его распоряжению, смущает и кажется именно неприличной. Пытаюсь понять, что именно я ему пообещала. Где она эта грань, за которой я могу потерять своё достоинство?

«Я в этом не пойду», — собираюсь сказать я с вызовом, но останавливаюсь.

В глазах Кестера нет ни тени пошлости. Даже когда его взгляд застывает на моей груди, в нём только искреннее восхищение, но я не замечаю ни толики грубого мужского вожделения. А я видела немало взглядов за свою недолгую жизнь: и в приюте, и в больнице, где работала. Приходилось надевать наглухо закрытые мешковатые платья, впрочем других у меня и не было. И всё равно сынок мэра после посещения больнички в свите своего отца долго не давал мне проходу, пока мои друзья доходчиво не объяснили ему, что я не забава для избалованного золотого мальчика.

Нет, никто его и пальцем не тронул. Просто поговорили. Но назойливый парень с того дня, даже когда случайно встречал меня на улицах, отворачивался.

Кестер же смотрит на меня как на божество. И грубить ему совсем не хочется.

— Кес, — мягко говорю я. — Я не смогу это надеть.

И он понимающе улыбается.

— Ты великолепна, Мели, но ты права, — откашлявшись, отвечает он и поворачивается к хозяйке всей этой роскоши. — Госпожа Варни, я хочу, чтобы Амелия сегодня чувствовала себя легко и комфортно, а это платье мы возьмём для осеннего бала в Академии. Мели, не спорь, считай, что я беру его для себя, а не для тебя.

И Кестер, кивнув женщине, выходит, оставив меня в растерянности.

После алого великолепия голубовато-серое платье, расшитое серебряными нитями, кажется мне почти монашеским, хотя, конечно же, это не совсем так. Если бы я примерила его первым, я бы тоже протестовала. Но всё познаётся в сравнении.

К тому же поведение Кестера и та вежливость, с которой обращаются со мной госпожа Варни и её девушки, снимают моё внутреннее сопротивление и развеивают сомнения.

Наверное, ничего страшного, если на один вечер я попробую расслабиться и довериться своему… напарнику. Мы просто погуляем по городу и сходим в кафе, потом вернёмся в Академию.

А насчёт алого платья для бала я ещё успею его разубедить. В Академии я такое тоже не рискну надеть.

После выбора платья меня окружают уже другие женщины постарше. Одна из них укладывает в причёску мои волосы, другая завладевает моими руками и что-то делает с моими ногтями. И наконец последней за меня берётся сама госпожа Варди.

— Здесь почти ничего не надо менять, — улыбается она, касаясь моего лица мягкой кисточкой. — Мы просто уберём флёр усталости. Я ведь тоже маг, леди, хоть и не училась в Академии. Бытовой магии обучают в специальных колледжах и в основном не людей, а другие расы. Но без нас в мире было бы меньше красоты.

А после меня подводят к зеркалу. Это я и одновременно не я. И от этого, как ни странно, становится легче. Пожалуй, у меня получится спрятаться за этой необыкновенно красивой девушкой на один вечер.

Вот только от себя не спрячешься. Это я понимаю, когда вижу глаза Кестера.

Кестер приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но тут же его закрывает.

Он смотрит на меня, а я не сразу, но замечаю, что он тоже изменился. Вместо кожаной куртки на нём камзол из тёмно-синей ткани. И я понимаю, что моё голубовато- серое платье отлично будет смотреться рядом с его камзолом. Это случайность? Или хозяйка салона всё предусмотрела?