Может, ты даже обрадуешься. Может, ты сам так хотел, нашёл новую девушку и не знал, как мне сказать. А может, просто выпивал с другом, не захотев пригласить меня. По фигу. Правда, важно не это. Честное слово, я в шоке по второй причине.

Паша, я не хочу опять на год увязнуть в бессмысленном притворстве. Извини, что делаю это в такой сложный для тебя период. Но, с другой стороны, тебе и не нужна моя поддержка. Пожалуйста, давай обойдёмся без разборок и выяснения отношений. Желаю поскорее встретить девочку, которой ты сможешь доверять. Надеюсь, что с твоим папой всё в порядке. Очень прошу, не надо меня преследовать. Мне нужно прийти в себя'.

За окном послышались первые залпы отдалённого городского салюта. Словно бы над Пашкой ржал в голосину весь мир.

Сука, бабы — ебанутые!!! Что за предъява, твою мать?! За что?! За то, что не грузил своими проблемами?! Круто! Да пусть спасибо скажет, что он ей всё не говорит! Так бы охренела, что и не встала!

В пуше над тупорылой простынёй текста мелькнул дракон. В ночном небе бабахало всё громче, и скоро по ковру заплясали всполохи фейерверков, которые запускали уже не только в центре.

Вот на куя Пионовой инфа про батю?! Даже если бы он реально сам, без Пашкиной помощи, вдруг пропал! Чтобы Пионова не знала, что сказать? Чтобы считала неловким улыбаться?! Чтобы мозги сломала, не зная, как помочь?! На хрена?!

И так из-за придурка-Лебедева рассказывать пришлось про любовницу, сильно вот она тогда довольна была, если по-честному?! Глаза под пять копеек. Радостно оно было? Понравилось?!

Кто-то запустил салют прямо под окнами, и из коридора стремительной тенью пронёсся под кровать Стержень.

Доверие! Ебал Пашка в рот такое доверие! Это, блять, забота — не выносить мозги своей муйнёй! Нормальные люди так и делают! Если бы у Пионовой батя пропал — Пашка вообще не хотел бы про это знать, блин! На кой хер ему такая информация?! Какое она вообще касание имеет к отношениям?!

Отношения! А ему вообще до них сейчас?! Из-за него опять человек умер, хотя, спасибо, прилога хоть новую ноту не херанула в «награду»! Только это вообще ничего не меняло! Пашка душу продал, Пашка стал живым бесом, Пашку одолевают ангелы, архангелы и прочая нечисть! А она со своими обидками детсадовскими? Доверие, мля!

Ну и пошла в жопу, раз так! Пашка может ей изменить впечатление от разговора с Другой мамой на раз, и всё исправится. Только он не будет! Потому что это неадекват! Если она сейчас такое выкатывает, что она потом будет чудить?!

Ещё и со Стасом каким-то сравнивает сраным! Вообще супер! Так она на Пашке повисла потому, что на Стаса какого-то обиделась?! Ну так он, бля, не вызывался не быть таким, как какие-то Стасы!

Над конченой простынёй предъявы промелькнул ещё один пуш с драконом.

«Показался непосредственным»? А может, посредственным?! Тупым он ей, блять, показался! Таким, что и соврать ничего мозгов не хватит! Притворство ей его помешало! И когда! Когда почти что на Пашкиных глазах человек в болоте утопился из-за него! Лукавство, значит, ей поперёк горла встало вдруг?! Может, её ночами на кладбища потягать надо было?! Или назвать, сколько вокруг неё трупешников-вуайеристов ошивается, пока она в душе, голая, сиськами трясёт?!

Пашка злился всё сильнее. Эта подстава, эта предъява — она казалась настоящим предательством! И когда! Сегодня!

Да пошла она в сраку, истеричка!

Младший Соколов врезал кулаком в подушку. И открыл прилогу через новый пуш с драконом.

Кроме этих трёх, там накопилась ещё тонна «достижений»: семь медведей уныния и всего шесть наградок за гнев.

«Вы достигли 110-го уровня!»

Про это?! Про это надо было рассказывать, может?! Любительница доверия!

Пашка подтянул свои грязнючие ноги на кровать и прислонился спиной к стене. Вжал в неё затылок, начал делать глубокие вдохи, считая бахи петард и салютов за окном. Всем так, сука, весело!

Глаза защипало.

Позвонили в дверь. Братело. Переносить ещё и его сегодня было бы чересчур. Пашка заёрзал, забрался под пустой пододеяльник, укрылся им с головой и, стараясь вообще больше не думать, отрубил энергию на ноль.

Не тут-то было! Всю сраную ночь младший Соколов бродил по болотам, пытался вытянуть Лосева из трясины за единственную торчащую на поверхности руку, сам проваливался в топи, дважды захлёбывался насмерть и попадал в Ад, который тоже оказывался болотом; а раз тащил Лосева, а вытащил красномордого и огромного Везельвула собственной персоной.