Да и как после такого оставаться спокойной и делать вид, что еще не очнулась?

Мой тихий шепот тут же услышали.

— Зои! — хором воскликнули бабушка с леди Айной и бросились к кровати.

— Как ты, девочка? Голова не болит? Не тошнит? Видишь хорошо? Сколько я пальцев показываю? Вот, немедленно выпей это! — зачастила ба.

Герцогиня была более сдержанной, но по руке меня все же погладила. Заботливо поправила подушку, одеяло, улыбнулась — ободряюще и немного грустно.

— Ох, и перепугала ты нас, деточка.

Эти слова и жесты настолько отличались от привычных действий леди Айны, от ее обычной холодности и чопорности, что на душе мгновенно потеплело. В наших отношениях явно наметился прогресс. С бабушкой они, похоже, тоже между собой все выяснили. И Айрэн… Он жив — это самое главное. Если бы с лордом советником что-то случилось, вряд ли бы герцогиня спокойно сидела здесь.

Но вот ее последняя фраза…

Я послушно отпила из чашки настой, поданный бабушкой. От волнения неудачно глотнула и тут же закашлялась. А когда смогла говорить, сразу же повторила вопрос, который интересовал меня сейчас больше всего:

— Жена?

— Да, Ай, ты уж нам поясни, — нахмурилась ба. — Когда успели свадьбу моей единственной внучки сыграть? Во дворец увозили невесту, а вернули, выходит, жену?

Когда Фиона Льевр говорила подобным строгим тоном, ее слушались даже самые капризные пациенты, а уж мы с Поппи в такие минуты и вовсе предпочитали не попадаться ей на глаза. Вот и сейчас оранжерейных дух прикрыл бутоны листиками, мелко задрожал и попытался слиться с обоями — благо те, на его счастье, оказались зеленого цвета.

Однако, герцогиня была опытным «бойцом» и устояла. Вскинула подбородок еще выше, расправила плечи и заявила:

— Не смотрите на меня. Я, если ты, Зои, помнишь, покинула дворец раньше и всех подробностей не знаю. Тебя доставили после полуночи, я тут же послала за Карлом и Фионой. Айрэн примчался следом, выслушал заверения целителя, что твоей жизни ничего не угрожает, немного успокоился и тут же засобирался назад, во дворец. Допросы обвиняемых и свидетелей по горячим следам — обычное в такой ситуации дело. Уходя, внук потребовал, чтобы для его супруги сделали все возможное… и невозможное тоже. Я удивилась, так же, как и вы, потребовала объяснений, но Рэн лишь пообещал, что обо всем расскажет утром, и ушел. Вернулся лишь пару часов назад, вместе с лордом Сейблом, и тут же заперся с ним в кабинете. Вот так… Больше мне добавить нечего. Может быть, ты нам поведаешь, Зои, что творилось в зале приемов, после моего ухода? Что вы с Айрэном сделали?

Я?... Что я могла сообщить? Все перепуталось, смешалось в голове — крики, взрывы, бегушие прочь люди, раненный Барт, летящие прямо в меня файерболы, искаженное ненавистью лицо блондинки, «черный артефакт в ее руках… А еще глаза Айрэна и окутавшее нас нестерпимо яркое сияние...

Составить из этих фрагментов хоть сколько-то связный рассказ пока не представлялось возможным.

— Нет! — решительно заявила бабушка. – Все разговоры потом. Сейчас нужно привести Зои в порядок и обязательно сытно накормить, как велел целитель. Это поможет быстрее восстановить утраченную энергию.

Герцогиня кивнула и потянулась к колокольчику.

— Обед для леди Зои, — распорядилась она, когда появилась вызванная ею горничная. — А нам с госпожой Льевр принесите чаю. Не забудьте пирожных с заварным кремом от господина Рекуна. И передайте его светлости, что леди… Нет, ничего не передавайте, прибежит же немедленно. Позовем его через полчаса.

Дверь за служанкой закрылась, бабушки снова засуетились вокруг меня, а я откинулась на подушки, радуясь, что появилась небольшая пауза для того, чтобы подумать, осознать и главное — вспомнить.

***

Лорд советник, за которым герцогиня все-таки послала, пусть и не сразу, пришел к концу обеда. Мари помогла мне переодеться в еще один шедевр, созданный госпожой Мускрат. О шикарном бальном наряде напоминала лишь горстка аметистов, бережно срезанных служанкой с остатков платья, да несколько шпилек-бабочек на туалетном столике. Другие, похоже, затерялись где-то в тронном зале дворца. Ничего, главное, мамина заколка, камея и кольцо Волфов уцелели — я это первым делом проверила. Остальное не так важно.

Серьги и колье из ювелирного гарнитура вдовствующей герцогини тоже сохранились, но выглядели теперь блекло и уныло. Они больше не сияли торжественно, празднично, как вчера вечером, когда бабушка Айрона впервые продемонстрировала нам этот набор.

— Завтра же прикажу позвать лучшего ювелира, — заверила леди Айна, перехватив мой взгляд, полный невольной грусти. — Любую вещь, даже самую ценную, можно починить или заменить на другую — не менее прекрасную и полезную. Не жалей об этом. Сокрушаться стоит лишь о том, что ушло безвозвратно, о близких, навсегда покинувших нас. Но и в такие минуты нужно находить в себе силы жить, Зои.