— Да, шеф в этом году не поскупился, — шепнул мне на ухо Ромка, и от его дыхания, коснувшегося моей кожи, вниз по телу побежали приятные мурашки. — В прошлом помнишь, какой позор был? Одна роза на одного человека. Сеня с шефом тогда даже поскандалил, заявил, что, если бы мы знали, сами бы на нормальные букеты скинулись.

— Тогда у нас контейнер с тиражом из Китая в воду упал и половину книг покорёжило, помнишь?

— Помнить-то я помню, но это ведь не причина жмотиться?

— Для Максима Алексеевича — ещё какая причина!

А дальше началась торжественная часть. Сначала выступал шеф, затем остальные коллеги-мужчины — все по кругу желали всего и побольше. Потом каждый из мужчин взял по парочке букетов и отдал их сотрудницам-женщинам. Не знаю уж, договаривались ли ребята, кто кому дарит, или нет, но мой букетик мне отдал Ромка.

— Спасибо, — вполне искренне поблагодарила я, потянулась, чтобы привычно чмокнуть человека, которого знала практически полжизни, — и замерла, касаясь губами безумно приятно пахнущей лосьоном после бритья кожи.

Прикосновение было кратким и абсолютно целомудренным — поцелуй вежливости, не более. Но мне захотелось большего. Захотелось прижаться сильнее, обнять крепче, а не вот так — едва касаясь, — скользнуть губами вниз по щеке, к подбородку, а потом и…

От подобных фантазий закружилась голова, и я пошатнулась. Ромка придержал меня за талию, шепнув:

— Осторожнее, Надя, — и так посмотрел, что я осознала: в своих абсурдных желаниях я не одинока.

Я впервые видела у него такой взгляд — полный желания пополам с сожалением и болью. И ощущая, как по телу от этого взгляда пробегает волна чувственного волнения, подумала — неужели никто не замечает, что происходит?

Огляделась — но на нас никто не смотрел.

— Люди бывают чертовски слепы, да? — усмехнулся Ромка и, мимолётно коснувшись моей ладони кончиками пальцев, отошёл.

Надежда

Я в этот день решила не пить. Совсем. Боже упаси, у меня и так совсем с головой плохо, если я ещё и шампанского выпью — будет взрыв. Эмоциональный, но будет обязательно.

В голове был полнейший хаос, смешались в кучу кони, люди, причины и обстоятельства… Костя, у которого то ли кто-то есть, то ли нет, Ромка со своими горячими взглядами, от которых я таяла и плавилась, при этом осознавая, что ничего между нами быть не может — да и не дай бог, если будет! Не хочу брать такой грех на душу и разрушать чужую семью. Да и свою тоже. Какая-никакая, но мы с Костей всё-таки семья. Пусть даже я и бесконечно в нём сомневаюсь.

Кстати, ближе к вечеру муж написал мне в мессенджер. Сообщил о том, что немного задержится, потому что поступило предложение от парочки коллег отправиться в боулинг-клуб.

«Что, сразу всем издательством? — удивилась я. — Вы там не поместитесь».

«Не всем, конечно. Вечеринка только для “своих”. Я сейчас пришлю ссылку на одну коллегу, она собирается выкладывать фотографии в сеть».

Я не стала писать, что не хочу следить за Костей, — понимала, что фотки всё-таки посмотрю. И когда через пару минут мне пришла ссылка, я обновляла её примерно раз в полчаса, ожидая, когда появятся материалы.

Коллега, судя по всему, была одним из шеф-редакторов «Ямба», но я её не знала. Да и издавала она не детскую литературу, как я, а молодёжку. И-и-и… да! В её профиле были фотографии с Олей Лиззи. Конечно, не только с ней — со многими авторами, но я предсказуемо зацепилась взглядом именно за Олю, губастенькую девушку с большой грудью, тонкой талией и малиновыми волосами. Они с редактором стояли на фоне книжных шкафов, а за ними маячила Костина голова — я легко узнала его, конечно же.

Что это значило? И вновь ничего.

Точно так же ничего не значили и фотографии, которые посыпались в аккаунт около шести часов вечера. Многочисленные коллеги — с большинством я не была знакома, — Верхов с бокалом в руках и маленькой розой в нагрудном кармане рубашки. Костюмы он всегда игнорировал, как вид одежды, ни разу я не видела его «при параде». Вот и сейчас Верхов казался каким-то случайным человеком среди кучи разодетых людей, особенно забавно смотрелся на фоне Кости и остальных директоров департаментов — и не скажешь, что их начальник, если не знать точно.

Единственная «сомнительная» фотография появилась около семи часов вечера, когда я уже пару часов как была дома — Совинский всех женщин отпустил домой пораньше, — и готовила ужин вместе с Оксаной и Лёвой, которые тоже давно пришли. Костя же зависал в боулинге… и не просто зависал: на фотографии он стоял рядом с Олей Лиззи и явно показывал ей, как правильно бросать шар в кегли. Это всё происходило на заднем плане — на переднем редактор фотографировала себя и другого автора, — и заметила я Костю и Олю абсолютно случайно. Ну ладно, не случайно — я ведь разглядывала каждую фотографию.