Расположенных защитников я честно предупреждал, что мы идём. И если какая-то зараза по нам откроет огонь — то она восходник, захвативший траншеи. Ну а если «попутали», то на том свете оправдываться будут. И судя по тому, что за четыре часа пути ни одного факта дружественного огня не было обнаружено, сделал я всё правильно.

Но шли мы, как понятно, не просто так. А фактически «пробивались», сквозь восходников, временами делая «рейды» за особо интересной техникой. Причём прямо скажем, практически не рисковали: и в целом активность восходников ближе к берегу снижалась, и последствия нашего рейда были буквально только что. Да и утром, после ночных боёв, воевать никто не хотел.

Правда, было это только первую половину пути, за время которого мы прихватили «на разбор» один бронетранспорт и пару флаеров на воздушной подушке. А потом кому-то из начальства восходников пришло в дурную голову «отомстить». Что могло бы быть неприятно… Если бы мне не нужно было именно потратить остатки боеприпасов.

Плазменные вспышки, стройные ряды колобков, мой громовой, усиленный динамиками доспехов гогот (ну, роль психа отыгрывать, всё-таки, надо). Короче брошенные на нас войска были бесславно уничтожены, не менее бесславно бежали… И очень славно оставили нам несколько средних танков и пару «крутых» флаеров.

Кто на них был — я так и не понял, потому что специально обученные колобки просто подпрыгивали, снося с флаеров одоспешенные фигуры. А потом копаться в воронке и пытаться понять «а кто это вообще был?», у меня не было никакого желания.

Так добрались до временного причала у пересечения береговой линии обороны и траншеи. Судя по переговорам в стиле: «А что это за отмороженный псих? — А это хорунжий Мехов, говорят менталист такой силы, что своих мозгов не осталось, только дар. Постоянно такое устраивает, главное — ему под руку не лезть и на глаза не попадаться!» моя кампания по созданию репутации была более чем успешной.

Ну а мне надо было сделать две вещи. Первая заключалась в том, что я подошёл к командному бункеру и с грохотом стал пинать сабатонам броню. Несколько часов назад было желание выжечь тут всё… Но я его в себе подавил.

И не зря: высунувшаяся физиономия полковника имела под глазом шикарный, багрово-фиолетовый синяк.

— Кто…

— Я хорунжий Мехов, полковник. И моя хоругвь стояла шесть часов назад в секторе ХМ-121…

— Опять!!! — буквально возопил полковник, потирая фингал и отшатываясь. — Хорунжий, я к этому НЕ ИМЕЮ ОТНОШЕНИЯ! — рявкнул он. — И артиллеристы — тоже! Если в штабе кто-то дал не те координаты — там и спрашивай!

— А вы по наводке оттуда…

— ДА!

— А передо мной кто был? — полюбопытствовал я.

— Не скажу! Дела у меня! — буркнул полковник и захлопнул дверь.

Забавно вышло, усмехнулся я. Но вот с учётом текущих данных выходит… Несколько отличная от представляемой мной картина. В деталях, но в них и суть… Надо будет подумать. Но это позже: была вторая задача.

А именно: раздербанить пригнанные нами трофеи на запчасти, ну и вызвать транспорты интендантской службы. Делать это тотчас по захвату, на глазах у восходников, я находил несколько… неэтичным, что ли…

Правда, в процессе помахивания Напильником у меня росло некоторое недовольство. Да, запчасти и материалы. Да, редкие и ценные. Но всё же, я не просто разбирал, но и выводил из строя механизмы.

— Вызываю интендантское управление, хорунжий Мехов. Требуется связь с господином Смирновым! — голосовым каналом направил я запрос через береговой ретранслятор.

— Чего тебе надо, Мехов? — возмутился интендант, не слишком меня взлюбивший после дотошного перетряхивания с его добровольно-принудительным участием моих трофеев. — Дел по горло!

— У меня тут, интендант, шесть матинов, в рабочем состоянии и с вооружением, — «матинами» восходники называли свои флаеры на воздушных подушках. — И ещё пара их же, командирских. И бронетранспортер, сокоси, кажается. Три штуки. Трофеи.

— Поздравляю… — кисло буркнул интендант.

— А знаете, что я с ними сейчас сделаю? — радостно продолжил я.

— Догадываюсь! Жадный ты, Мехов, злой…

— И не женственный, — подхватил я. — Вот только я могу ведь их оставить в первозданном виде. Смекаете?

— Эм-м-м… Смекаю. Но Мехов, даже часть их я не смогу записать как твои трофеи. Это трибунал, так что…

— А мне они и не слишком нужны.

В общем, примерно то же время, что я потратил бы на резку и разбор, я потратил на прямо таки базарную торговлю со Смирновым. И даже уточнил у этого жадины, не было ли у него в роду Либерманов! Впрочем, в результате мы с ним договорились к взаимному удовлетворению. Или неудовлетворению, но тоже взаимному.

Так что часть трофеев достались интендантуре в первозданном состоянии. Правда, вне наших трёх контейнеров, и далеко не просто так. Записи переговоров, если что у меня есть, так что… Впрочем, Смирнов при довольно выраженном либерманизме и даже сволочизме — идиотом не был. Жадина, но не мошенник, так что врядли придётся прибегать к записям, безопасным мне, но грозящим Смирнову если не трибуналом, то кучей служебных взысканий.