Тут и сам инженер подтвердил мои догадки, сказав громко, так, чтобы и мы все слышали:

— Хм, Вайсман все же прав, каверна отделена больше во времени, чем в пространстве. И мы находимся все-таки на Псковщине, хотя и в другом времени, за много веков до двадцатого столетия. Потому речное русло не совсем точно соответствует тому, что на карте.

В это время Виктор, который вместе с командиром автоматчиков поднялся на небольшой холмик, чтобы осмотреться с помощью бинокля, быстро вернулся обратно. Подойдя к нам, он проговорил:

— Впереди за деревьями у самой реки какое-то поселение.

— Деревня? — спросил Штерн.

— Не знаю. Надо бы разведать, — сказал спецназовец и, взяв с собой своих стрелков, исчез впереди в кустах, на этот раз ступая совершенно бесшумно.

Любопытство распирало и нас с Антоном. Воспользовавшись тем, что Штерн занялся какими-то расчетами, связанными с нашим положением относительно карты местности, мы тоже двинулись следом за спецназовцами, стараясь не шуметь и приготовив свое оружие, которое нам снова выдали в оружейной комнате перед очередной командировкой. Но то, что мы увидели на берегу реки, заставило кровь стынуть в жилах. Рядом с берегом на реке стояли еще две длинные ладьи, привязанные к деревьям на берегу, а на поляне возле самой воды находился самый настоящий укрепленный лагерь: частокол, костры и шатры, сшитые из шкур. Но, самое жуткое, — это копья с насаженными на них человеческими головами и загон, словно для скотины, в котором под охраной людей с топорами держали под открытым небом связанных пленниц. Молодых девушек. Человек пятьдесят, не меньше.

— Бог мой… — пробормотал Антон.

— Тише! — Виктор обернулся и жестом заставил нас пригнуться за кустами.

Тут как раз из главного шатра вышел высокий мужчина в кольчуге, в рогатом шлеме и с мечом на поясе. За ним — еще десяток воинов. Но, самое странное было впереди: двое варваров вывели связанного человека в рваной красноармейской форме, поставив его на колени перед своим вождем.

— Черт! Это же наш! Командир пропавшего отделения разведчиков, которых отправили на север! — тихо сказал уже сам Виктор, обратившись к своим бойцам. И те закивали головами.

Пленный был измучен, но жив. Виктор сжал кулаки:

— Надо его вытащить и заодно освободить рабов.

— Как? Там в лагере почти сотня воинов, не убивать же их всех? — спросил один из стрелков, который выглядел помоложе.

— Ничего, если нужно будет, то всех перестреляем. Кольчуги им не помогут, — жестко ответил Виктор.

Он быстро вернулся назад и согласовал предстоящую операцию с командиром автоматчиков. И, когда те рассыпались цепью по кустам вдоль берега, приготовившись к бою, спецназовцы снова выдвинулись вперед. Они бесшумно сняли двух часовых, вооруженных топорами, и проскользнули внутрь лагеря, за частокол. Произошло это как раз вовремя, потому что в это время предводитель варваров в каске с рогами начал поднимать свой длинный меч, похоже, собираясь отрубить пленнику голову.

Но, пистолеты с глушителями создали необходимый эффект неожиданности. Первым замертво упал именно предводитель. Получив пулей между глаз, он завалился на спину, так и не успев завершить замах мечом. А рядом с ним осели мешками и его воины, приняв смерть от пуль. Пленный же по-прежнему стоял на коленях, ничего не понимая.

Когда спецназовцы подняли его и быстро потащили к проходу в частоколе, пока враги не опомнились, он вздрагивал всем телом и бормотал:

— Кто вы?

Он не мог видеть, потому что бедняге, оказывается, дикари выкололи глаза.

— Тихо! Мы свои! — сказал Виктор.

Но, освобожденный все еще не верил в спасение, переспрашивая:

— Вы и вправду из нашей крепости? Я сержант Иван Тышкевич…

Только когда вызволенный из плена военнослужащий оказался в безопасности, в лагере дикарей наконец-то заметили гибель своего предводителя и таинственное исчезновение пленника. Раздались крики, потом противным воющим звуком затрубил боевой рог. И варвары, выскочив из шатров, наткнулись на трупы своих часовых возле частокола, увидев примятую траву там, где спецназовцы тащили освобожденного пленника. Тут же раздались боевые кличи, и разъяренные воины с топорами устремились в нашу сторону. Но, их уже ожидали в кустах автоматчики.

А сержант государственной безопасности Александр Громов ради такого дела даже извлек из кузова «Опеля» трофейный немецкий ручной пулемет с патронной лентой, захваченный вчера во время рейда в село, откуда происходила эвакуация, который и взял с собой в эту поездку на всякий случай. Дав длинную очередь, он сразу создал большой затор из трупов людей с топорами при их попытке выхода в просвет частокола. В это время пятеро из автоматчиков Громова зашли с другого фланга. И они успешно атаковали неприятельский лагерь со стороны загона с рабынями, заодно отсекая фланговым огнем варваров от их лодок.

Рабыни визжали, выстрелы грохотали, дикари вопили, умирая под огнем пулемета и автоматов. Еще несколько минут было очень громко, потом звуки боя, а точнее избиения варваров, начали стихать. Потом уже вопили и громко рыдали только деревенские девки при виде трупов, когда их освободили автоматчики, задержавшиеся в лагере дикарей. Там, наверное, имелось что-нибудь интересное, и Антон побежал посмотреть, как только стрельба стихла.

Я же не хотел снова видеть покойников, кровь, расплескавшиеся мозги и вывороченные внутренности. Меня до сих пор мутило от всего этого. Вчера вечером, после перестрелки в теремке у военврача, я снова чуть не опозорился. Лишь огромным усилием воли сдержался, чтобы не вывернуть свой желудок прямо перед Ленкой и ее подружками. Потом еще долго меня подташнивало, когда вспоминал все эти картины смерти.